Мне всегда нравились прогулки по Старому кварталу. Он почему-то обладает для меня каким-то особым очарованием. Даже свет старинных фонарей я нахожу не тусклым, а загадочным.
— Мы пришли, — Рен останавливается возле очередного высокого дома. Табличка на его углу подтверждает слова сокурсника.
— Я вижу. Идём, — тяну за руку своего проводника, застывшего на месте. Он недолго сопротивляется, но после всё же позволяет завести себя в просторный подъезд. Освещение тут ничуть не ярче уличного.
По лестнице я взмываю юркой белочкой. Наверное, Рен удивлён такой прыти, но благоразумно хранит молчание.
Да, нам стоит действовать очень осторожно! Отсутствие консьержа в этих домах — огромный плюс, но на каждом этаже по две квартиры. Я, конечно, читала о том, что двери в здесь мощные во многих смыслах и шумы не пропускают, но кто знает! Возможно, такую информацию почерпнули из рекламных буклетов тех времён, когда Старый квартал именовался Новым, а проверить её достоверность на деле никто ни разу не удосужился.
Замираю возле вожделенной двери с цифрой шестнадцать. С тихим шорохом достаю перчатки. Надев, чувствую, как они уменьшаются, обтягивая пальцы, словно вторая кожа.
Следующим на свет лестничного фонаря появляется тот самый неприметный стержень.
— На двери целая вязь заклятий, оставленных полицейскими, — взволнованно шепчет Рен.
— Я знаю, — отвечаю так же тихо, но спокойно.
— Как же мы войдём?
— Легко, — я приближаюсь к двери ещё на один шаг. — Встань за моей спиной и положи руки мне на талию.
Рен ничего не понимает, но повинуется. Думаю, мысленно он рисует себе ужасающие картины нашего с ним ближайшего будущего. В воображении сокурсника наверняка срабатывают магические ловушки и заклятие оцепенения, прибывает городской дозор, мы даём исчерпывающие показания в ближайшем полицейском участке, нас с позором отчисляют из Академии, родители публично отрекаются от опозоривших семью отпрысков… Уверена, Рен всё это представляет, но всё равно кладёт руки на мою талию. Я довольно улыбаюсь.
Делаю шаг, и тут мой сообщник отдёргивает ладони! Что?!
Оборачиваюсь и, подняв голову, беззвучно выдыхаю его имя:
— Рен.
— Ты без корсета! — шепчет молодой человек, а я сразу не могу сообразить, чего в его голосе больше: смущения или возмущения.
— Если меня это не волнует, то и тебя не должно!
Резонное замечание заставляет Рена вернуть руки на место.
Надо же! Нащупал!
Оставшиеся три шага мы преодолеваем без эксцессов. Только после первого же пространство вокруг будто превращается в вишнёвое желе: движения замедляются, на коже ощущается какой-то липкий след, и всё видится сквозь мутную дымку соответствующего цвета.
Теперь в ход идёт стержень, на деле являющийся уникальным артефактом. 'Ключ от всех замков' мечтает заполучить каждый уважающий себя вор, но достался он мне в качестве подарка на двенадцатый День рождения от дяди Макрэ. Хороший был человек. Понимал слово 'справедливость' как истинный житель острова Од. Как и я, к слову.
— Что это было? — набрасывается на меня Рен, стоит нам оказаться в квартире. В неярком свете зажёгшегося фонаря взгляд у бедолаги кажется совсем диким.
— А на что это похоже, по-твоему? — я деловито убираю 'ключик' в карман, а перчатки снимать не спешу, могут пригодиться.
Рен перехватывает моё запястье и пристально рассматривает мягкую кожу с едва заметным рисунком давно содранных чешуек.
— Что это? — хрипло выдыхает он.
— А ты не знаешь?
— Перчатки из драконьей кожи и 'Ключ от всех замков'.
— Правильно! — свободной рукой я одобрительно хлопаю Рена по плечу.
— Откуда? — он отпускает моё запястье. Надеюсь, брезгливость в его взоре мне померещилась.
— Это подарки, — отвечаю, как ни в чём не бывало.
— Кто? — я поначалу думаю, что сокурсник решил ограничиться в общении со мной исключительно короткими вопросами, но в этот раз он балует меня уточнением: — Кто может подарить универсальную отмычку и пару перчаток из материала блокирующего любую магию?
— Человек, который очень близко к сердцу принимал слово 'справедливость', - чтобы удовлетворить любопытство Рена, приходится озвучить недавние мысли.
— А чего ты ожидал? — набрасываюсь на сообщника, когда понимаю, что реагировать на мой ответ он не собирается. — Мы учимся в одном месте, и мне, как и тебе, прекрасно известно, какие охранные сети вешают на месте преступления. Неужели ты думал, будто я приду сюда неподготовленная, а увидев ловушки, вздохну печально и отправлюсь домой?
Рен отводит взгляд. Подобной отповеди от меня он не ожидал.
— Я всегда знал, что ты настойчивая и целеустремлённая, но есть границы…
— Рен! — я хватаю молодого человека за отвороты сюртука и немного встряхиваю. — Границы устанавливаем мы сами! Я хочу найти убийцу профессора Обели, но при этом не вижу ничего плохого в том, чтобы получить вознаграждение за благое дело. За торжество справедливости, если тебе так удобнее!
Он перехватывает мои запястья, сжимает… молчит.
— Если бы я могла, я бы сделала всё сама. Но у меня нет столько времени и, честно сказать, я понятия не имею, как настраивать ваши измерители.
— Я дал тебе слово и я его сдержу, — Рен наконец оживает, — но после…
— Не надо, — я обрываю пламенную речь на полуслове. — Молчи. Просто сделай свою работу, а на досуге подумай вот о чём: на счёт границы ты прав, но мир не совершенен, поэтому идеалистом в нём быть трудно. Лучше заранее провести черту как можно ближе к совести, в противном случае тебе придётся искать другую работу.
— По-твоему, я дурак? — Рен хмурится. — Устроил тебе истерику из-за какой-то ерунды…
— Нет. Ты умный, честный, справедливый, но большинство людей каждое из этих качеств почему-то считают недостатком. И ещё… сегодня у тебя был трудный день, скоро экзамены, Полин Аверли будто с цепи сорвалась, а я неожиданно оказалась совсем не такой медовой, как ты думал.
— Никогда не считал тебя медовой, но ты не изумруд, пусть и глаза у тебя зелёные, ты алмаз, — он вздыхает и разжимает пальцы, только получив свободу, я осознаю, насколько затекли мои кисти. — Ладно, давай займёмся делом. Я так понимаю, мне нужно сделать замеры. Ещё я могу осмотреть комнаты. Если найду что-нибудь интересное, позову тебя. Сам ничего трогать не стану.
— Спасибо, Рен.
Кивнув, он разворачивается и направляется в кабинет, где его ожидает не дающая мне покоя бутылка.
Поначалу я планировала самостоятельно обойти комнаты, не дожидаясь Рена. Однако, поразмыслив, отправляюсь вслед за ним.
— Не доверяешь? — он оглядывается через плечо.
— Доверяю, но лучше работать в команде.
Пожав плечами, Рен возвращается к прерванному делу — до конца открывает створки старинного бара. Вооружившись измерителем, он водит им над стоящими внутри бутылками.
— Нашёл.
Я подхожу ещё ближе.
— Светлый, едва до единички дотягивает.
— А вокруг? — спрашиваю с нетерпением.
Будущий эксперт удивлённо поднимает брови, но послушно проверяет створки, дно, боковые и даже верхнюю стенки.
— Ничего, — выносит он свой вердикт.
Я и сама вижу, что ничего. Стрелки прибора не шелохнулись ни разу.
— Выходит, на идее с разбитием бутылки в баре мы ставим крест. Может, профессор не был привередой и хранил бы выдохшееся вино, но если уж собирать бутылку, то почему бы и следы не убрать магией. Верно?
Рен кивает:
— И судя по коллекции алкоголя, которую я тут вижу, профессор был большим ценителем горячительных напитков. В свете этого теория про полтора года не выдерживает критики. Вообще, удивительно, как сюда затесалось обычное столовое вино.
— Может, подарок?
— Весьма сомнительный, — сокурсник настроен скептически.
— Ну, так давай осмотрим бутылку!
Рен тянет к ней руку, позабыв про обещание ничего не трогать, я едва успеваю её перехватить.