...
- Нет, это настоящее издевательство! Вы только посмотрите на это! Команда «Сборная России» перешла на сторону соперника и пытается атаковать, бьет по воротам, кажется, это был Сисякин, но... Воробьянинов в бреющем полете, простите, попой (!!!) отбивает мяч, издав при этом громкий неприличный звук, который хорошо слышен всему стадиону... Он встает и машет рукой словно веером, словно говоря: мол, уфф, полегчало! А мяч подхватывает игрок «МЦ» Брызгалов и, насвистывая какую-то песенку (кажется это «Америка, Америка!») и, набивая мяч на одной ноге и прыгая на другой, неспешно перемещается к воротам «россиян»! Такое ощущение, те даже не знают, что им со всем этим делать...
...Игроки в полосатых футболках гарцуют и перебрасывают мяч друг другу, не давая ему и себе опуститься на землю. Они парят над газоном, это настоящее волшебство! Наверное, был бы здесь повешен канат от ворот до ворот, они бы прошли по нему и не потеряли мяч! Но вот передача вперед, мяч над Романовым, и тот, лихо взмахнув шляпой, словно по-мушкетерски представившись зрителям, зависает в воздухе головой вниз и бьет через себя из пределов штрафной. И это «девятка»! Гол, ГОЛ, какой красивый ГОЛ!!!
Приземлившись, Романов мгновенно стягивает с себя футболку, под ней надпись на исподнем: «Русские б...ди!» Затем он вытягивается в струнку, простирая руку вверх, словно факел, изображая Статую Свободы. Зрители просто сходят с ума, аплодируя стоя, и вместе с ними один из болельщиков, как мы видим, Президент России Борис Абрамович Березуцкий! На его лице, как и на миллионах других, написаны радость и восхищение. Вот это игра!
- ... Они нас имеют, - угрюмо констатировал Воронов, бредя к середине поля.
Смирнов только печально кивнул, соглашаясь. Он посмотрел на буйство трибун: ужель это все чужое, пройдет мимо них?.. Эта радость, этот триумф. Толпа рукоплескала, как тысячи лет до того она рукоплескала гладиаторам-победителям. А им суждено стать лишь статистами на этом празднике футбола?.. Но ведь должен быть какой-то выход! Он оглянулся в сторону тренерской скамейки, где каменной статуей стоял великий тренер Хосе Игнасио Рамирес, и на лице его была выражена просто нечеловеческая мука. Упрямая жилка стучала вдоль виска, как живое сердце, вырванное из груди героем Данко...
На каждое ядие есть свое противоядие, на каждый лом - свой прием. Но что же делать им, чтобы не уступить в этом решающем поединке?..
Между тем, «МЦшник» Сартор пробил с центра поля черпачком, выбросив ноги вперед и вращая ими, точно лопастями, словно путешествуя на каком-то морском велосипеде, и... угодил в перекладину. Повезло. В этот раз повезло. Но их перемалывали, словно жернова гигантской мельницы, давно канувшей в прошлое, соперник был сильнее и выглядел неуязвимым. Как тот могучий рыцарь, защищенный мифриловой кольчугой. При этом он был еще и подвижнее, острее, быстрее буквально в каждом эпизоде... Их атаки больше напоминали судорожные потуги связанного по рукам и ногам.
Но они еще защищались. И смогли уйти на перерыв при счете 0:1, который не отражал всего преимущества соперника...
В раздевалке футболисты выглядели совсем потерянными, словно оглушенными. Никто не говорил ни слова. Широким размашистым шагом вошел Рамирес, стряхнув звуком открывающейся двери завесу тишины и немого отчаяния. Как ни странно, он улыбался. Похоже, решение было найдено.
- Помните, что я Вам говорил в самом начале нашего пути? Я готов повторить это. Преимущество одной команды над другой не появляется на поле, нет. Оно заключается здесь, - и Хосе знакомым жестом постучал себя по благородной седине. - Вы проигрываете только если решили, что проиграете. А до той поры Вы всегда можете выиграть. Потому что Вы - лучшие, и я собрал Вас здесь, чтобы мы взяли этот титул. Он - наш! А для того Вы должны умереть на поле - но покрыть себя славой...
- Мы готовы тренер! - воскликнул капитан Лисницкий, и команда поддержала его одобрительным гулом. - Но...
- И никаких «но»! - жестом прервал его Рамирес. - Смотрите, что мы должны сделать: помните первую команду, с которой мы встречались в этом сезоне?
- Да, «Спасалон»! - сказал Воронов, - Но они же были совсем слабенькие...