– Джек, вы наш единственный потомственный кузнец, другим неоткуда взяться. Думаю, вы сами эти лезвия сделали и забыли, а потом воображение разыгралось, – продолжал Лиам.
– Да вот же, глядите, какое тонкое! Я такие и делать-то не умею!
Мускулистый Джек протянул ему лезвие, Лиам отвернулся, и, наверное, они препирались бы еще долго, но тут Марте это надоело.
– Лиам, позови своего отца, или я сама позову.
Парень покачал головой.
– Не посмеешь. Женщинам не положено напрямую обращаться к старейшине, даже ты это зна…
– Господин старейшина, выходите! – крикнула она так громко, что все ахнули.
На втором этаже дома скрипнула дверь, и на балкон вышел одутловатый человек в золотистом халате.
– Я же сказал: со всеми вопросами к Лиаму, пусть учится управлять! – проскрипел он. – Мне нехорошо.
– Глядите, кого я привела, господин старейшина! – умоляющим голосом начала Марта. – Это сам принц со слугой и двумя конями! Я охотилась и услышала их. Мы все знаем, сколько добра вы раз в полгода отвозите в столицу, но теперь-то мы королю покажем! Надо посадить принца под замок и написать королю, что мы вернем его сына, если он освободит нас от половины налога!
– Да налог и так небольшой, что за ерунду вы несете! – заорал Эдвард, разом забыв про свои хваленые манеры.
В глазах старейшины появилось то особенное выражение, которое Генри уже научился различать: он мысленно подсчитывал прибыль.
– Пожалуй, король ради сына скупиться не будет, – протянул он. – Думаю, и золота нам немало отмерит. Так, ну вот что, держите принца и его мальчишку крепче, а я решу, как нам… – не закончив, он надрывно закашлялся и прижал руку ко рту.
При виде мрачных мужчин, развернувшихся к ним, Генри стало не по себе. До него только теперь дошло, какую чудовищную глупость он сделал, согласившись на этот поход. Единственное, что он хорошо умеет, – драться, а теперь нечего об этом и думать. От одних только угрожающих взглядов его голову застилает горячим туманом, а что будет, если он встретит настоящую опасность?
– Прошу минутку внимания, господа! – воскликнул Эдвард, вскинув руки. Было заметно, как он старается, чтобы голос не дрожал, и это немного портило впечатление. – Уважаемый старейшина и жители деревни! Я принес вам радостную весть. Сердце волшебства вернулось, а вместе с ним – и дары, и волшебные существа. Король отправил меня на восток, чтобы побороть опасную тварь, грозящую людям. Я – первый из белых рыцарей нового мира, и если вам дорого наше королевство, вы должны меня отпустить.
– Белый рыцарь? – переспросил старейшина. Глаза у него забегали. – А знаете, я передумал. Мы вас отпустим. Таков мой приказ. Прошу! – И он широким жестом обвел площадь, показывая Эдварду, что путь свободен.
Генри нахмурился. Он был уверен, что все обрадуются, начнут расспрашивать про Сердце и дары, но вместо этого люди растерялись, замерли, будто напуганные чем-то. Отец учил Генри всему искать разумное объяснение, но Эдвард был так восхищен силой своего красноречия, что ни о чем больше, видимо, думать не мог. С самодовольной усмешкой он вскочил на коня, и все расступились, освобождая ему дорогу.
Какая-то часть Генри мечтала только о том, чтобы ни во что не вмешиваться и радоваться избавлению. Но другая часть, та, что когда-то заставила его довести до конца безумный поход за Сердцем, велела ему остаться на месте.
– А что вы все так плохо выглядите? – спросил он, и люди посмотрели друг на друга так, будто впервые это заметили.
– Ваше высочество, не очень-то у вас воспитанный слуга, – промямлил старейшина.
– Я ему не слуга, я наследник Сиварда. Это я нашел Сердце волшебства.
– Угу, конечно, – фыркнула Марта. – Где это видано, чтобы принц без слуги путешествовал?
– А Барс уж наверняка кого-нибудь покрупнее бы выбрал, – прибавила какая-то старушка.
Генри в который раз пожалел, что Барс явно не все продумал. Куда удобнее было бы, например, если бы над головой у Генри загорелась надпись: «Я правда избранный» – и никогда не пропадала. Тогда не пришлось бы каждый раз доказывать всем одно и то же.
– Вид у вас хуже некуда, – сказал он, махнув рукой на объяснения. – Вы что, болеете чем-то?
– Такие вопросы задавать неприлично, – прошипел Эдвард и, повернувшись к какой-то девушке, громко прибавил: – Вы прекрасно выглядите, не слушайте его.
– Совсем не прекрасно, – заупрямился Генри. – Серьезно, что с вами?
– Вас отпустили, что вам еще нужно? Хотите денег? – Старейшина пошел красными пятнами. – Мы вам заплатим, и вы немедленно уйдете, договорились?
– Принимаю ваше любезное предложение, – кивнул Эдвард.