– Кого? – гулко огласилась я.
– Свою паству, – уточнили недоуменно. – Вдруг, одумаются, вернутся к истинным в жизни ценностям. Еще есть шанс… А вот вы, – и вскинул на меня глаза. – Вы с какой целью интересуетесь?
– Я? – голос мой теперь вышел хриплым. – С целью действовать, а не «ждать». И вы, кроме своих «маршрутных афоризмов» чем-то еще нам можете помочь?
– «Маршрутных афоризмов»?.. Да, пожалуй, ничем. Кроме… вы знаете притчу об «олефиа фрура»?
– «Олефиа фрура»? – прищурилась я на Эрика. Тот недоуменно скривился. – Нет.
– А, ну тогда, пожалуй, ничем, – и боком встал со скамьи. – Вы меня извините. Пора готовиться к службе. Может, останетесь на нее? Я потом щи разогрею и самовар вскипячу.
– Не-ет, спасибо. Нам пора, – и, не оборачиваясь, пошла к двери. Лишь у самой ее задержалась… А впрочем, пусть как хочет. У каждого свои «методы». – До свидания.
– Бог вам в помощь! – гулко хлопнула за нашими спинами тяжелая ржавая створка…
– У-уф-ф… – громко выдохнула я на крыльце.
Эрик сбоку от меня тихо хмыкнул:
– Да-а… Божий иносказатель… Агата?
– Ага?
– А теперь-то ты готова сделать выводы?
– Нет, Эрик. Осталось еще одно место в здешнем «дурдоме».
– И какое? – с прищуром глянул он на меня. – Хотя я мог и догадаться. Местная таверна?
– Так точно, рыцарь Прокурата, Лапиньш. Ну что, идем?
– Пошли. Заодно там и пообедаем…
Местная таверна «Веселая овца» выглядела куда более радостно и зазывно, определяя собой истинную шкалу местных попереченских ценностей (может, Батюшке сюда со своими службами выходить?).
– Ох, дверь, – дернул меня резко назад, обхватив рукой, Эрик. – Смотри, куда идешь!
Высокий хмурый мужчина, выскочивший оттуда на крыльцо, рассеянно на нас глянул:
– Простите.
Я – удивленно застыла:
– Ух, ты.
– Ты чего?
– Я знаю его.
– Кого? – вывернул Эрик шею на узнанного.
– Этого человека, – и тряхнула головой. – На выходных, в Либряне… видела.
– И-и?
– Это – мастер оттуда. Он с моим дядькой на празднике Святого Рока за руку здоровался. Только вот по какому ремеслу…
– Угу… Так, может, прямо сейчас и выясним? Прошу, – и сам теперь распахнул ее, обдав меня съестными ароматами изнутри.
– М-м. По-шли, – тут же втянула я их своим носом.
В длинном, обвешанном по стенам овечьими шкурами, зале было почти пусто. Если не считать одного едока. Лохматого, в мятой серой рубахе, расстегнутой на все видные из-за стола пуговицы. И, судя по первому взгляду, пьяного вдрызг.
– Они вместе сидели, – тут же тихо оповестила я Эрика.
– Угу-у, – догадливо скривился тот. – Тарелка на столе напротив. Понял, – и бодрым шагом, обогнув меня, направился к соседнему с ним столу. Я поскакала следом, по дороге снимая сумку с плеча… А как есть-то, оказывается…
– Чего вы желаете? – навис над нами тут же, оторвавшийся от стойки, парень.
– Много и вкусно, – жадно выдала я.
– Аналогично, – присоединился рыцарь.
– Только, без… Обед ведь.
– Ясненько, – хмыкнув, шустро от нас свалили.
– Вы чего-то против имеете?
Ого! Вот это «удача»!
Эрик, оценив ее, развернулся к нашему соседу:
– Да нет. А вы?
– А я… – задумчиво сморщил мужик нос. – Фома. Местный завсегдатут. И у меня сегодня…
– Праздник? Емельян.
– Нет. Наоборот… А дама ваша?
– Пашута, – откланялась сидя и я. Впрочем, этим пока ограничась.
– О-очень, очень рад, – вполне искренне мотнули мне лохмами. – У меня – не праздник. Горе, господа и дамы.
– Фома! Я тя сейчас выброшу! – встрял в нашу беседу, по всей видимости, хозяин «Овцы», упав широкой грудью на стойку. – Ты мне гостям отдыхать не мешай!
– А я и не мешаю! – с переливом взвыл тот. – И вообще… пополни мне кувшин! Все проплачено.
– Ага, – оскалились ему в ответ. – За второй сам будешь.
– А чем? Портами? Только они пока и целы в этом хобьем месте.
– Фома!
– Да молчу, – примиряюще вскинул тот руку. – Мо-лчу… Неси кувшин.
Мы с Эриком обменялись взглядами, выражающими полную неясность картины. Впрочем, вскоре порадовали и нас. По настоящему, порадовали. Да так, что я на несколько минут забыла и о Фоме и о том, где сейчас сей дивный гуляш с рисом поглощаю…
– Куба, мне долго ждать?! – громко напомнил «объект» сам о себе. – Ку-ба?!
Оглашаемый с глубоким многострадальным вздохом развернулся:
– Чего ты орешь? Я ж сказал?
– А пошел ты, Куба, – хлопнули в ответ по столу кривым кулаком. – А-а! Не надо! Я сам пойду.
– Вот и иди. Пока не…
– Вот так здесь завседатутов ценят! – обратились теперь непосредственно к нам. Видно, в назиданье. – Вот так здесь, господа и дамы! А бывали времена, когда Фома пинком эту трухлявую дверь открывал.
– Ой-ой-ой, – плюнув, скривился хозяин «Овцы». – Юрко, бросай посуду, выводи нашего дурака!
– «Дурака»?! – подбоченясь, поднялся Фома. – Ду-рака? Да ты сам, Куба он и есть! И вся эта хобья деревня! Продались нечисти и рады ее друг на друга…
– Фома! Бесов придурок!
– Это я то «бесов»? Да я – единственный здесь, кто против нее! А ты – самый и есть бесов прихвостень!
– Ага! – взревел Куба. – Это, видно, с иконой ты позавчера на склад к Наушихе полез?!
– А то? Вот она меня и… – дернув за воротник, распрямил спину Фома. – подкараулила.
– Тысь моя майка…
– Ты чего? – развернулся ко мне Эрик.
– Глянь, у него на шее и рукаве…
– Что «на шее и рукаве»?
– Та же магия. Что и в Доме выскочек… Вот это… да…
ГЛАВА 5
«В жизни, любимая, все можно исправить, кроме смерти. Это я знаю точно»… Это я знаю точно… Я знаю…
– Эрик, я знаю, но…
– …угу. Тянуть за конец веревки, не ведая, какой узел развяжется, тоже самое, что…
– … змею за хвост, – еще одна фраза из моего мужа. И вернулась взглядом к стоящему рядом у родительской калитки, рыцарю. – Хотя согласна: оставлять Фому спящим в кустах возле таверны было чревато. Согласна… Я туда вернусь.
– Зачем? – вмиг подобрался Эрик. – Одна?
Я нервно дернула плечом:
– Можешь присоединиться.
– Это – конечно. Но, зачем?
– Надо еще поговорить. На этот раз – с прямыми клиентами.
– Клиентами? – наконец, взорвало парня. – Агата, что ты еще не доглядела в этой гнилой ковродельне? Мы там ни на дюйм к ответам не приблизились, а вопросов лишних нацепляли, как блох. Или…
– Или я еще не знаю, – пришлось его тормозить (пока родители высовываться не начали). – Пока не знаю… Эрик, дай мне время подумать – вопросов, действительно, много. Например…
– Ну-ну? – подбоченился он.
– По проще вот сейчас. Я вообще тебе отвечать не обязана.
– О-ох, – закатил Эрик к небу глаза (однако руки с боков сдернул). – Агата, ты думаешь, я совсем туп?
– Да с чего, вдруг?
– Ну, раз со мной даже советоваться не стоит: о чем думаешь, какие дальнейшие планы…
– А вот по второму вопросу…
– Да! Об этом оповестила. А…
– Эрик… – вот навязалось дите на голову (Ника наследство). – Муж мой как-то раз сказал, что «иногда полезно на ситуацию взглянуть извне». А для этого нужно…
– Мыслить, не как «стандартный» рыцарь Прокурата? – сузил парень глаза.
– Так точно.
– И поэтому мои «стандартные» выводы тебя не интересуют?
– Ну-у…
– Ладно, – да неужели? – Ладно!.. И много тебе надо времени на оформление в голове других? До сегодняшнего вечера хватит?
– Постараюсь, – отвернувшись, набычилась я.
– Постарайся, Агата, – а вот Эрик, напротив, вздохнул. – Я сейчас в конторе своей отмечусь и… дела кое-какие решу. А часам к… во сколько ты обратно в Поперечку?
– Не раньше полуночи.
– Договорились, – и развернулся в свой полыхнувший под кленом подвал. – До встречи.
– Ага.
Вот же навязалось дитё. Помощничек.