– Дядя Теофил… Кого?
Мама моя, Варвара с чашкой в руках и ювелир разом обернулись на мой глухой голос. Последний тихо повторил:
– Сто-рожа. А что?
– Сторожа… Тысь моя майка! Бес мне рогом промеж глаз!
– Доча, ты чего? – испуганно выдохнула мама.
Я подскочила из-за стола:
– Сторож. Это – не притча. Это – нам с Эриком наводка. Я – в Гусельницы!
– Доча!
– Агата!
– В дедовскую библиотеку! К ночи вернусь!.. Уф-ф, тетя Гортензия, Нинон, я – наверх! Не обращайте на меня внима-ние!!!..
«Не обращайте на меня внима-ние!.. Не обращайте…» Вот уж точно не знаешь, что больше способствует плодотворному мыслительному процессу: полная тишина вокруг или отвлекающий «на удачу» гул. И, все-таки, семья, это – сила. А я – скобан. И больше подобных «тугодумий» допустить не могу.
– Агата, ты готова?
– Ага. Пошли, Эрик, – и дай тебе все прокуратские боги терпения.
– И даже ничего мне не скажешь на дорожку? – из-под арки развернулся он.
– Потерпи еще чуть-чуть. Версия есть, но, нужны подтверждения, – ага. Иначе выглядеть она со стороны будет, как бред. Хотя мы – уже в «дурдоме». И здесь это – нормально.
– Ладно, – буркнул Эрик. Потом добавил. – Тогда и ты «потерпи». И у меня для тебя новость есть.
– До-го-ворились, – выдохнула, уже с края бугра…
Уф-ф… Деревенская тихая ночь… Полная идиллия, подсвеченная сверху звездами. Снизу – пением сверчков в густой высокой траве. И вздохами скота по хлевам. Сады под луной, как под зимней изморозью. Уже «беременные» яблоками, мелкими сливами и вишней. «Беременные». Сравнение то какое? И в тот же миг перед глазами всплыла мама. С магическим прищуром. Извини, но, порадовать тебя нечем. Да и себя… Да и о том ли я сейчас…
– Агата, что дальше то?
– Что дальше? – и тряхнула головой, разгоняя «родительский морок». – На живца будем ловить.
– Угу, – вскинул к переносице руку Эрик. – Объясняй задачу конкретно.
– Объясняю: живец у нас – ты. Помнишь дом, в палисаднике у которого три порося рылись? Надо в хлев к ним влезть.
– Зачем? – скосился на меня Эрик.
– Понимаешь: нужная нам нечисть обязательно постарается тебе помешать. Она будет бдеть за тобой, я – за ней. Иначе нам ее не словить. Это – точно.
– Ладно… Разделяемся прямо здесь?
– Ага, – и уже махнувшему с холма вниз рыцарю в спину. – Удачи, Эрик.
– Спасибо, – не то хмыкнул, не то всхлипнул он. А что ж ты хотело, дитё?..
И выждав две минуты, осторожно пошла вниз в обход…
Операция «На живца» продлилась недолго. Все-таки, семилетний береднянский опыт не пропьешь. Да и напарник Ника был на высоте. Сначала – заборной. Именно оттуда он мне в помощь и ринулся, когда я, «раскрывшись», лупанула по крадущейся мутной фигуре заклятьем. А через шесть секунд, под собачий хай, уже удирали подвалами: Эрик с добычей подмышкой и следом в свой я. Не сговариваясь, на крыльцо Дома выскочек:
– Открываю?
– Ага.
А что уж? Как к себе домой. Да и не только мы. Вот сейчас и разберемся.
Но, сначала рассмотрели. Свою «добычу»:
– Хоб меня забери! – голая длиннорукая сущность под светом шара и нашими взглядами, забилась в угол. – Хоб меня… – повторил рыцарь.
– Ага. Не здешняя.
Сущность оскалилась на нас рядом мелких зубов и с душой зашипела. Эрик сплюнул:
– Да как так-то?.. Как так-то, Агата?
– Это ты про что сейчас? Сдается мне, про родную контору, которая этого красавца прощелкала клювом?
– Угу. Про нее… И ведь всегда ж меры принимали, когда портал открывался. А тут… Агата?
– Что? – растирая виски, обернулась я.
– Ты о чем с ним говорить то будешь?
– Есть некоторые детали. А ты для себя все уже прояснил?
– Я? – глянул на меня Эрик. – Не-ет… И послушаю вас с удовольствием.
– Ну, это, вряд ли.
– Почему?
– Ментально придется. Он сейчас под свежего иностранца или немого косить начнет. А у нас времени на курс общеладменского нет.
– А ты не боишься? Магия то чужая? – вот справедливый вопрос.
– Боюсь, – фыркнула я. – Но… – и подошла к сопредельному диверсанту ближе. – Может, так поговорим?
– Ш-ш-ш!
– Понятно… Эрик, следи за ним и скрепляющее заклятье на всякий случай усиль.
– Ладно, – мотнув головой, выдохнул парень, встав сбоку между нами.
– Поехали…
Специалисты говорят: моя техника сильно смахивает на алантское «заныривание» в чужую разумную сущность. Не знаю. Я – не алант и мне сравнить не с чем. Да только ощущение – не из приятных. Это – мягко говоря. Не матами, то есть. Тем более, сейчас. Когда с головой занырнул в «чужое болото из газовых едких зловоний» с пузырями-картинками на его густой глади, которые беспрестанно лопаются, выталкиваясь наверх новыми и новыми. И из них надо выбрать… Надо выбрать… выбираю… Темная смазанная пелена чужого мира. Своды пещеры. Сизые огоньки по ним… Мне надо дальше. Не сейчас… Сгусток света – проход… Ага, вот как он ушел – подвалом и ходом под землей… Ход обваливается под чьим-то заклятьем, запоздало пущенным вслед. Судя по корявости, кадетским. Значит, не сказал, что упустил… Да, не о том сейчас. Опять не о том. И давящей болью в висках – еще одна вспышка – наш мир. Физиономии, склонившиеся. Две-три – уже мне знакомы. А между ними и сущностью – острия вил. Веский «аргумент»… Потом еще ряд картинок: ночное бдение, ловля воров… ого, еще парочка знакомцев промелькнула… Хлев, скошенный трусливый взгляд пестрой коровы. Подстилка на трухлявом сене – плата за службу… И снова – бдения, бдения… бдения… Оп-па! То, что надо. Точно, оно. Но, как же интересно то… даже не смотря на раскалывающиеся виски… Как же… еще немного… еще…
– … Агата… Агата! Да, хоб меня! Агата!
– А-а… Что? Ты зачем меня, – и удивленно шмыгнула мокрым теплым носом, скосившись вниз на рубашку. – Тысь моя…
– Ты как? – Эрик суетливо зашарил по карманам. – Ты как? Погоди, у меня платок есть. Кровь тебе…
– Она сама сейчас… перестанет, – задрала я нос к доскам потолка. – Я знаю. Не в первый раз, – хотя, если честно…
– Угу… Я сейчас, – и выдернул, наконец, из кармана мятый большой платок. – Вот!
– Ага, – прихлопнула я его к носу. Потом скосилась на «клиента». Тот жалобно заскулил.
– Ты его, по-моему, напугала, – криво оскалился Эрик. – Он даже общеладменский язык вспомнил. Правда, маты, в основном.
– Да неужели?.. Значит, дальше будем общаться продуктивнее. Так, Фрук?
– У-у-хоть-ш-шас.
– Можешь немного отдохнуть пока, – и сама громко выдохнула, надув парусом платок. – Мне бы присесть.
– Да вон же кресло.
– Ага… Ага, – и с чувством вытянула ноги. – Уф-ф… А теперь рассказываю…
– Может, немного отдохнешь? – скривился, присев передо мной Эрик. Вот же, молодец. Или боги прокуратские помогли.
– Да нет, – решительно мотнула я пришлепнутым платком. – Тянуть некуда… Тянуть… Как он сюда попал, думаю, не интересно?
– Нет.
– Чем занимался…
– Я приблизительно понял: за сохранение жизни и тайны охранял здешнюю деревню от воров.
– Ага. И от друг друга. Конкурентная борьба.
– Ясно. А…
– Дальше – интересней, Эрик. Хоть и до конца не понятно… Дело в том, что не мы с тобой первые, кто его так словил. Как раз в это последнее полнолуние он уже находился в подобной связанной позе. Правда, не здесь. И его хорошо «откачали».
– То есть? – распахнул парень глаза. – Слили с него энергию?
– Так точно. В артефакт. У него след на левом запястье должен остаться, как от ожога. Сливали в квадратный перстень. А вот кто? – и черкнула между нами в воздухе «рамку». «Рамка» засветилась, сначала тусклым, потом, набравшим краски портретом мужчины, склонившимся вниз. Волосы, темной гривой зачесанные назад. Одна прядь упала на лоб. Высокие скулы и острый подбородок. – Ты его… – сквозь картину прищурилась я на замершего Эрика.
Тот потрясенно отпрянул:
– Кажется… знаю, – и подскочил на ноги. – Ну, теперь и мне… кое-что… Скажи, как ты своего «клиента» вычислила? Мы же всегда вместе были?