– А если ты сейчас отступишься? Если просто отойдешь в сторону? Что тогда произойдет?
О-о. А вот сие есть – настоящая «ловушка». Теперь понятно, в кого у него сын.
– Что «тогда произойдет»? – тихо уточнила я.
– Да, Агата?
– Ага… Нам всё равно… не жить. Нику – в первую очередь. А вот у Эрика и меня, думаю, еще будет время немного побегать, – и глянула на застывшего рыцаря. Тот в ответ лишь улыбнулся.
– О-ох.
– Тогда, рассказывай, Агата. Оба рассказывайте. А здесь останутся лишь…
– Дочь, я – с вами.
– Племянница, Эрик, и меня посчитайте. А то, хе-х, что-то жить стало скучно.
– Агата, чем могу, помогу.
– Доча, вместе будем.
– Вы все – сами «чокнутые». И вы даже не представляете, во что решили вмешаться.
– Агата?
– Что, господин Роберт?!
– Или все, или никто. Решай…
– О-о… – развернувшись, ткнулась я лбом в камин. – О-о. Хо-рошо… Хорошо. Но, я вас предупреждала. Папа, навесь купол, чтобы Варя или госпожа Оливет…
– Я сейчас.
– Ага… Ну, тогда слушайте…
Меня слушали внимательно и тихо. Надо отдать должное семье. Даже часть с Его Величеством, которого в знак «врожденного уважения к власти» лишь два раза «тихо» обругали матом. Вот семейству Сироков досталось с лихвой. Эрик только рот открывал, а тетя Гортензия не переставая, пыхтела и краснела (не то от стыда, не то от солидарного гнева). Но, как бы там ни было, до конца наших поисков я доползла. Потом плавно сместилась в «дальнейшие перспективы» (может, проникнутся и одумаются?)… Да где уж там! «Прониклась» лишь мама, да и та – соплями в платок:
– Вот не ожидала я от Глеба Анчарова такого… ап-ф-ф-ф… Столько лет он тебя выручал, а тут…
– Ну, не так уж он и плох, – да. Теперь, когда гнев на некроманта схлынул, я могла это признать. – Не так уж и… Он мне, на самом деле пытался в меру возможности помочь. И, может, предложил бы что-то стоящее, но… мы сейчас на разных сторонах. И у меня нет времени на его условия.
– А какие у него «условия»? – опершись на камин, хмыкнул Эрик.
– Незавидные: «и волки сыты и овцы целы». Политика… Эрик, а что с поддержкой от вашего Верховного?
– Его сегодня не приняли. Ни Его Величество, ни господин Главный канцлер. Сказали: «завтра».
– Ага.
– Угу. А после, Агата, он собрал всю нашу комтурию.
– И что ваша комтурия? – отозвался господин Роберт.
– Мы все – в увольнительной. На сутки.
– Это как понимать? – нахмурился он.
– Опять – политика, – нервно засмеялась я. – А дальше?
– Будут все семнадцать. Для нас это – дело чести Прокурата и каждого в отдельности. Потому что Ник – один из нас. Только скажи: когда.
– Сегодня, Эрик. Именно сегодня у меня «встреча» с Его Величеством. Личный королевский секретарь мне это сообщил. И, знаете, где?
– Где? – хрипло выдавил папа.
– В нашем доме с вечным ремонтом, – глянула я на него. – Он сам так захотел. Сегодня в десять вечера.
– Ох, я и от Его Величества тоже такого… не ожидала. Это надо же, при собственной…
– Мама, давай сейчас без норм морали? Потом когда-нибудь я тебя внимательно выслушаю. У меня в плане есть одно слабое место.
– Только одно? – вскинул брови Эрик.
Я уточнила:
– Самое слабое. Надо на сегодняшний вечер и ночь господина Сирока нейтрализовать. Есть идеи, граждане-подельники?..
С «идеей» выступил дядя Теофил. Да они бы еще долго и с душой выступали. Но, время… Время неумолимо работало против нас. Поэтому семейный слет ровно в полдень свернули. И, пожав руки, разбежались по заданным… Да, семья – это сила. И… прокуратские боги, храните мою семью…
Вид из окна на канал впечатлял: цветы по берегам, водные островки-домики для уток и ровные ряды строгих высоких дубов. Не меньше впечатляло и то, что стояло напротив, величественно смотря сотнями окон в вечность. Королевский дворец. В окружении парков, скульптур и колонн.
Я опустила взгляд ниже, через обляпанное известкой стекло, и снова сделала «страшные глаза» – начальник наших разжиревших строителей тоже впечатлился. И припустил по дорожке догонять остальных «рассчитанных», бредущих с баулами к воротам… Почкованием они тут что ли, размножались? Вроде в начале ремонта пятеро было. А сейчас… тринадцать. Тысь моя майка. Еще полгода и половина Джингара встречала б тут Солнцепутье. Хотя у них Тсанс Он. И он – немного позже… Да о чем я вообще? И, вздохнув, развернулась в пыльную глубину дома.
– Девять часов, – сердце подскочило к горлу и упало. Провалилось. Я медленно пошла в обход по гулким комнатам…
Тратить собственную энергию и время на придание хоть какой-то чистоты было и глупо и чревато. Повсюду царили следы многомесячного «творчества», стиль которого выражался в словах: «два мазка в день». Да и бес с ним. Зато скандал с изгнанием «колонии джингарцев» получился образцово-логичным. А деньги за ремонт… Деньги – это суета. Это – зло. Причем, вселенского масштаба. Деньги – это… Да я трактат теперь на тему их пагубности напишу – вдохновения хватит. Потому что, кроме денег есть родные и друзья. Хотя мне б еще удачи на сегодня. Но, если верить Варе: «Я тебя благословляю. Правда, не знаю на что», то и оная у меня тоже есть. А еще… Ник. Всё! Надо делом заниматься! А дел у меня здесь очень много…
Дел было в обрез не только у меня. Глеб Анчаров с утра три раза сносился из Главной канцелярии во дворец. Разругался с двумя чиновниками, которых про себя звал всегда «ветошью». Впрочем, воспитание некромантское не позволило ему и в этот раз произнести «смертельный диагноз» вслух. Поэтому вечером, уже дома, и жутко уставшим (после пробежек еще и в Тайриль, Либряну и на пару старых северных рудников), ходил из угла в угол, гневно бубня:
– Ветошь… Столовая ветошь… Конец света наступит, вы справку у сатаны запросите о том, что вас в известность накануне не поставили… Конец света… Конец… – тихий звон колокольчика отвлек его от детальной доработки речи. Глеб, хмыкнув, сорвался из кухни открывать. На пороге, к его глубочайшему удивлению, стояли по стойке смирно две дамы. – Госпожа Катаржина?.. Нинон?
Первая поименованная, поджав губки, строго произнесла:
– Здравствуйте, Глеб. Моя доча… дочь моя нам все рассказала. И хоть я ее дурной порыв никак не одобряю, мало того, считаю полным сумасшествием, сейчас, в первую очередь, хотела бы выразить вам свое большое материнское негодо…
– Кх-ху!
– Негодо…
– Кху-кху!
– Свое… да что такое, Нинон?!
– Глеб, добрый вечер, – басом огласилась вторая. – Катаржина, мы сюда не за тем пришли. Иначе бы вовсе не стоило.
– О чем «не стоило» бы? – прищурился на них Глеб. – Может тогда вовнутрь?
– А и зайдем! – шерканула по некромантским штанам юбкой «негодующая мать».
Нинон, скривив хозяину дома мину, протиснулась следом.
– Ну… ду-рёха, – тихо выдохнул в сердцах Глеб и закрыл за визитершами дверь…
У каждого в этот вечер были свои дела. Впрочем, к чему повторяться? Да и господин Сирок – не та персона, чтоб тратить на нее свое красно(косно)речие и тупить новое перо. Просто, ему сегодня крепко свезло – в одном из давно закрытых рудников «Грани» на западе страны обнаружился не просто «плодоносный пласт», а пласт с атрактином. И эти шакалы из Либряны, которые снуют в поисках чужого добра, его втихую нашли и уже вскрыли. Мало того, притащили оттуда на продажу образец. Один в один – их «старый клен». Но, не тут-то было. Господин бывший Верховный не зря столько лет в Прокурате делами крутил – сорвался сразу, подхватив с собой пять бойцов в охрану рудника. А шакалов этих он после вычислит и хорошо потрясет. Теперь же главное – рудник. Да он сам вглубь полезет и сам всё пересчитает-проверит. Не то сейчас время, чтоб полагаться на других. Время дел, а не отдыха. А дел сегодня – по горло…
Племянница господина Сирока, Ксения Штоль, в последний раз перед выходом поправила на своем горле красивый платок: стерва эта дикая расстаралась. Сколько дней прошло, а следы, как после демона – не меркнут, не исчезают. Но сейчас Ксения решила получить компенсацию. Жаль, что пока лишь моральную. Да заслужила эта «демоница»! И «рыцарь» ее хобий давно заслужил! «Образцовая пара», любовь – «выше куполов», а развалилась как карточный домик. И тогда, восемь лет назад, и сейчас. И даже, если б дядя со своими «корректировками» не влез, все было б и без того идеально: Ника – в горы Тинарры через месяц-другой, а она сама б в сопределье ломанулась… Только вот следы на шее… Они в эту «идеальную» схему не входили никак. Ну, досадный недочет (а кто ж знал, что еще и Лапиньш влезет?). Да Ксю бы опять что-нибудь придумала. Ведь, не дура. Далеко не дура.