Общеизвестно, что БНД долгое время после окончания эры Гелена вела досье на видных граждан республики, преимущественно социал-демократов и зачисленных в левые общественных деятелей. Без особых угрызений совести она использует свои связи с разведывательными службами союзных стран, чтобы проникать за кулисы, пользуясь той шифровальной техникой, которую им же и поставила. Вообще трудно себе представить, какие суммы расходуют союзники по НАТО, чтобы наблюдать и шпионить друг за другом. Но особенно мрачную главу истории секретных служб представляют собой нелегальные поставки оружия в кризисные регионы.
Подготовленный в 1994 году Институтом по исследованию проблем мира в Вейльхайме аналитический материал “Будущее служб разведки стран — участниц Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе и Японии” заканчивается выводом, что сегодня шпионская работа во всем мире ведется гораздо активнее, чем во времена холодной войны. Особенно в Германии, говорится там, “резвится больше разведок, чем когда-либо”, только теперь центр тяжести переместился с выведывания военных секретов на экономический шпионаж. Эта оценка совпадает со сведениями правительственных экспертов ФРГ. Впрочем, эти эксперты упускают из виду напрашивающийся вывод о том, что эти службы рядятся в чужие перья, чтобы продемонстрировать правительствам и парламентам оправданность своего существования, так как большие предприятия давно уже создали и развивают свои шпионские службы и органы безопасности. В этой области освежающий прагматизм проявили американцы: Роберт Гейтс, директор ЦРУ при президенте Буше, открыто заявил, что именно в сфере экономического шпионажа лежит одна из важнейших задач разведывательной деятельности в будущем. Более чем когда-либо правительство нуждается в надежном анализе глобальных экономических тенденций, технологического развития других стран и их деятельности в области экономического шпионажа. Впрочем, экономический и промышленный шпионаж не является открытием; не позднее, чем со времени второй мировой войны, он стал прочной составной частью всех служб разведки.
Но есть еще и другие сферы, в которых секретные службы, несмотря на весь накопившийся скепсис относительно их деятельности, могут быть полезны и могли бы сотрудничать на интернациональной основе. В качестве примера я хочу привести хотя бы борьбу с международным терроризмом и ширящейся наркомафией. К сожалению, все более укореняющееся среди политиков мышление в категориях “законности и порядка” приводит часто только к тому, что опасность терроризма и наркомафии становится оправданием для создания нового репрессивного аппарата внутри страны. Определенные круги слишком охотно используют любой повод для слежки за левыми организациями и для ограничения гражданских прав.
Что же касается атомной мафии, то существующие до сих пор методы борьбы с ней и международной координации этой борьбы даже в Приблизительной мере не отвечают на вызов, каковым является потенциал уничтожения, сконцентрированный в арсеналах этого оружия. Несмотря на первые скромные шаги атомного разоружения, ядерное оружие и средства его доставки угрожают не только безопасности отдельных государств и регионов, но все еще угрожают и миру на планете. Сообщения о введении в строй тайных сооружений в так называемых пороговых странах, которые, как правило, расположены в нестабильных или кризисных регионах, сигнализируют о скрытой опасности. Поскольку разведывательные службы будут обращаться к подобной деятельности, следует поставить вопрос: в чьи руки попадут добытые ими сведения и для каких целей? Подлинному мирному сотрудничеству этих служб все еще поставлены разнообразные жесткие ограничительные рамки. Поэтому борьба исподтишка продолжается и сейчас. Эта борьба отнюдь не является игрой, потому что она происходит во вполне реальном мире, обремененном проблемами.
Возможно, конец конфронтации между Востоком и Западом будет способствовать существенному ограничению бесконтрольной мощи спецслужб. Адмирал Шмелинг, чье требование упразднения спецслужб было расценено его коллегами, которые охотно говорят о реалистичности своего мышления, как утопия, имеет обыкновение возражать на этот аргумент тем, что наш мир нуждается в утопиях. К этому я мог бы добавить, что цивилизованный мир нуждается в правительствах, которые в своей политике отказались бы от демонстрации силы как в международных отношениях, так и применительно к гражданам собственной страны, а равно стали бы соблюдать правовые нормы в тех областях, в которых прежде этого не делалось. Без постановки такой политической задачи требование обуздать “монстров” останется лишь благим пожеланием.