– Если тебе станет легче... Я говорю тебе то, чего не говорю ей.
– Например, что?
– Например, у тебя грязь на щеке...
– Ладно. Но что теперь будет с Элисон?
– С ней будет все хорошо. Уж поверь мне…
– А толпа? Что им сказать?
– Скажи им, чтобы они все пошли в задницу. Все дружной толпой. Понятно? Они не мои друзья! Мне среди них плохо. И отдай им уже телефоны…
– Я попробую…
– Стой. Тебе лучше уйти. Я разберусь с этим сам.
– Осознание. Хорошая вещь.
Это ты сделал. Это ты виноват! Твердили мои мысли.
– Элис такого не заслужила. И ты это знаешь, Дилан.
Я знаю. Но мое эго все равно взяло вверх, впрочем, как и всегда.
После Лайла ведет меня в небольшое кафе, где мы располагаемся на террасе. Она обладает чутьем, которое позволяет ей найти лучшие места в городе, где можно поесть. Обычно я ненавижу, когда другие люди принимают решения за меня, но доверяю Лайле во всем. Вероятно, потому, что она задира, которая никогда не воспринимает все дерьмо от меня всерьез.
– Знаешь, Лайла. Однажды ты встретишь стоящего парня, остепенишься, и мне придется преодолевать трудности без тебя.
Она смеется, попивая свой чай со льдом.
– Однажды ты встретишь девушку, и она займет мое место, чтобы бороться с трудностями вместе с тобой и Элисон.
Я знаю Лайлу ещё со школы. Сначала она ненавидела меня. Она была бескомпромиссной феминисткой, а я ну почти такой же, как и сейчас. Это, конечно, означало, что она была трудным завоеванием, золотым недосягаемым призом. Я преследовал ее месяцами, но переспали мы лишь однажды, а затем произошло что-то странное. Что-то, чего я до сих пор до конца не понимаю мы стали друзьями.
– А если серьезно, ведь что-то случилось уже давно. Я же вижу. Мне жаль, что я не могу помочь, но да поможет мне господь, я попробую.
– Я практически свел их... И это выбило меня из колеи.
– Слушай это лечится?
– Это лечится в основном психоанализом…
– Слушай почему все крутится лишь около её?
Иногда Лайле надоедала роль лучшей подруги этой безупречной девушки, появившейся на свет вместе со мной не вполне естественным путем.
– Тебя это не касается. А, впрочем, из-за бабушки и Микаэлы всё так сложно.
– Я рада, что ты сейчас сказал.
– Мы же друзья. Верно?
– Да. Хватит париться...
Я сердито смотрю на нее.
– Мне не следовало говорить тебе…
– Оу, но я рада, что ты сказал, Дилан! Я так счастлива, что сказал! – она смеется, как блондинка, и машет официанту. – Еще чай со льдом, пожалуйста, мы пробудем здесь ещё некоторое время, пытаясь исправить всё это.
– Не нужно ничего исправлять. – говорю я, вставая из-за стола.
– Эй, ты куда? Я просто пошутила.
Время прекратить это веселье. Я собираюсь уйти.
– Так быстро сдался? – спрашивает Лайла, когда я возвращаюсь на своё место.
– Мою историю стоит оставить на потом.
– Верно, – говорит она с сарказмом, – а еще кое-какие истории имеют парней и должны быть полностью оставлены в покое.
– Этот парень теперь в прошлом, – смеюсь я. – И ты когда-либо видела, чтобы я отступал из-за препятствий, Лайла?
– Нет, – говорит она. – Особенно, когда это самый пустоголовый поступок… в твоей практике.
Я подъезжаю домой с опущенным верхом автомобиля, позволяя прохладному вечернему воздуху очистить мой разум. И как верный пес жду сестру…
Глава 26
ЭЛИС
Мне было тогда всего шестнадцать лет и, не будучи приучена к самостоятельности, я во всем повиновалась бабушке и брату, нисколько не думая о своём будущем. Как и сейчас я много времени проводила наедине с братом, о чём очень сильно сожалею.
В школе я лишь получала знания и увлекалась чирлидингом в то время как другие познавали такие важные вещи как дружба, доверие и первая любовь. А вот я шла к этому медленно, очень медленно.
Поначалу чирлидинг был для меня способом заполнить бесконечно тянущиеся дни каждый из этих долгих дней.
Когда тебе четырнадцать, пятнадцать, семнадцать, нужно чтото делать, чтобы убить всё это время, это бесконечное зудящее ожидание, когда каждый час, каждый день ждешь чегото, чего угодно лишь бы это поскорее случилось.
Чем больше я занималась, тем сильнее втягивалась. Благодаря команде поддержки всё обрело смысл. У моей обычной жизни появился стимул, уверенность, я стала высоко держать голову.
В тот самый день взбежав вверх по широкой лестнице, я ворвалась в двойные двери и влетела прямо в кирпичную стену.