И вот сегодня Маннс с опозданием приехал на место, а Джаред снова забыл об амуниции. Шальная пуля ударила почти в то же место, правда, на этот раз обошлось без таких тяжелых последствий. Но Маннс все равно едва не добил его своим глоком и всю дорогу до больницы материл и угрожал добиться того, чтобы Падалеки до конца жизни усадили бумажки в офисе перекладывать.
Морщась от боли в левом боку, Джаред медленно поднимался по лестнице. Как бы швы не разошлись... Он сбежал из больницы, сразу как очнулся от убойной дозы обезболивающих и снотворного прямо посреди ночи. Черт! Он остановился, отдышался немного и продолжил подъем. Он понимал, почему друзья так беспокоятся за него, но адреналин от погони и постоянное чувство опасности были необходимы ему, как очередная доза, лишь это по-прежнему заставляло сердце биться быстрее. Вообще, хоть как-то биться. Падалеки не рассказывал никому, что с ним происходит, и кто сидит в его мыслях – как прописался – хотя Маннс, кажется, все прекрасно понимает, чертов сканер человеческих душ! Да и Зак, хоть и удачно прикидывается беззаботным торчком, но слишком уж активно старается отвлекать Джареда от щемящего одиночества. Иногда у него даже получается. Ненадолго. Но бывали и такие дни, как сегодня, когда от тоски и безысходности хочется на стены лезть, и вот специальный агент Падалеки, находясь на оперативном задании, «забывает» про броню. Смешно.
Забравшись на пятый этаж, Падалеки опять остановился, дыхание вырывалось из груди надсадными хрипами, и сердце неровно долбилось в ребра. Распахнув куртку и подцепив майку пальцами, Джаред проверил повязку. Швы вроде не разошлись, повязка слепила своей стерильной белизной, и отчего-то захотелось вдруг дебильно улыбаться. Кажется, он все-таки не совсем отошел от обезболивающих. Решив, что пока не хочет расставаться с этим наркотическим бредом, Падалеки двинулся дальше, вспоминая, сколько вискаря у него осталось.
Добравшись, наконец, до своей двери и нашарив в темноте подъезда ключи, он быстро вошел и сразу двинулся в сторону кухни. Сделав глоток прямо из бутылки, Джаред поморщился и, стянув с себя куртку, отшвырнул её в сторону, не глядя. Память услужливо подсунула ему почти такое же развитие событий, которые происходили в другой жизни. Только тогда он был в смокинге, а в гостиной ждал его персональный ворюга…
Сжав зубы, он взял два стакана, бутылку и двинулся в гостиную, не зажигая свет. В самом темном углу прямо у кресла, тени были особенно густыми, и так легко было представить, как они складываются в до боли родной силуэт, что Джаред почти видел его. Он поставил стаканы на столик и молча плеснул виски в оба – его личный ритуал для особенно паршивых дней. Он разглядывал получившуюся композицию – виски, который не с кем разделить, да пепельница с горой окурков, вываливающихся за край – привычная картина. Джаред стукнул своим стаканом об тот, что он оставил для...
Он резко отвернулся и отошел к окну. Да блядские кони! Станет ли когда-нибудь легче?..
Загнав взметнувшиеся эмоции обратно в глубину, Джаред медленно вздохнул несколько раз и глоток за глотком осушил бокал, всматриваясь невидящим взглядом в ночной город и снова мысленно возвращаясь к той, своей прошлой жизни. Тогда все казалось таким сложным. Смешно вспомнить. Что сложного? Им было так хорошо вдвоем. Они тянулись друг к другу. Они оба хотели этого. Они оба любили. Они оба были живы…
Звонко шарахнув стаканом об подоконник, Джаред крепко зажмурился и уперся лбом в прохладное стекло.
- Привет, агент...
Глаза распахнулись сами собой. Таких реальных галлюцинаций у него еще не было. Надо бы разыскать того доктора, который его латал, забористые у него препараты. Джаред прикупил бы себе таких! Шепот как настоящий, даже мурашки по телу пробежали, а уж сердце как заколотилось! Он сглотнул, не решаясь обернуться и прогнать морок. Как же он скучает по этому шепоту.
Падалеки даже показалось, что он слышит тихие шаги со стороны кресла, будто тени сумели все-таки вырваться из темноты угла, чтобы порадовать раненного. А потом руки, такие знакомые, такие родные, легко зарылись в волосы Джареда, массирующим движением пробежались по затылку и исчезли. Падалеки скривился, он не хотел, чтобы это прекращалось... Ощущения были такими реальными, что лишиться их снова казалось невыносимым. Охуенный коктейль ему в больнице вкололи! Тяжелая наркота, что ли?
- Агееент...
Шепот ласковым бархатом прошелся по шее.
- Ты стал слишком много курить...
Не может быть таких реальных ощущений от тени, рожденной наркотическим бредом. Джаред застыл как изваяние и постарался не забыть, как дышать. Две секунды. Он дал себе две секунды, чтобы убедиться, что это не галлюцинация, и что он не сошел с ума.
- Тебя забыл спросить, – на пробу рыкнул Джаред в ответ, спиной чувствуя тепло его тела и молясь о том, чтобы ему не пришлось пожалеть, что поддался этой глупой надежде.
- А стоило бы, – раздалось совсем тихо, и теплые пальцы легко погладили его шею. – Не рычи, агент…
Джаред резко обернулся и замер, встретившись с огромными, зелеными, как абсент, глазами.
Как же это?..
Неужели?..
Джаред всматривался в родное лицо, боясь поверить в чудо. Он поднял руку, осторожно касаясь кончиками пальцев щеки. Теплая. Он как завороженный гладил его лицо, будто проверял, правда ли. Дженсен. Это был его Дженсен. Немного осунувшийся, уставший, щетина колется под пальцами…
Это он!
Задушено всхлипнув, Джаред прижался к его губам, и у него едва ноги не подкосились от ответного движения. Дженсен крепко обнял его, целуя торопливо и отчаянно.
Господи!
Спасибо тебе!
Он жив!
Дженсен жив!
Какое счастье!
Дженсен жив!
Так…
Стоп!
Дженсен жив?
Значит, он был жив все это время?!
Джаред резко разорвал поцелуй, его глаза полыхнули злым огнем, и он со всего маху впечатал кулак в лицо, которое так нежно гладил всего минуту назад. Дженсен не ожидал такой резкой перемены и отлетел от него, падая на пол. Ох, как же давно он с такой душой по морде не получал! Аж звездочки в глазах заплясали! Падалеки тяжело дышал, свирепо глядя на него, и смотрелся он, как какой-то антигерой из комиксов!
«Вот и нашла тебя твоя смерть, Эклз!» – промелькнуло в голове у Дженсена, когда Джаред снова попер на него.
Падалеки схватил его за грудки и вздернул на ноги, а потом с силой пихнул его в грудь, снова отталкивая от себя.
- Бей, – тихо сказал Дженсен, опуская руки. – Я не стану сопротивляться.
Джаред зарычал и швырнул его в стену. Дженсен болезненно зашипел и снова повернулся к нему, открываясь для очередного удара. Джаред за секунду преодолел расстояние между ними и сжал пальцы на его горле, Дженсен, и правда, не пытался противиться ему, просто погладил его руку, глядя в лицо. Падалеки сжал пальцы сильнее и приложил его об стену, а потом впился в губы злым поцелуем, чувствуя вкус его крови. Дженсен жадно отвечал, положив горячие ладони на его бедра и притягивая его ближе.
- Успокоился? – тихо спросил Эклз, когда Джаред разорвал поцелуй. Тот лишь рыкнул и снова долбанул его спиной об стену. – Успокойся…
- Сейчас. Сейчас я успокоюсь. Успокоюсь, выдохну, сосчитаю до десяти, выпью кофе... и убью суку!
- Не убивай так сразу, – попросил Дженсен, поглаживая напряженную спину. – Подари еще хотя бы один поцелуй. Пожалуйста.
- Поцелуй тебе?! Да я тебя задушу сейчас!
Падалеки чувствовал сейчас такую злость, что готов был убить его собственными руками! За все, что пришлось пережить. За то, что заставил его поверить в свою смерть. Джаред оттолкнул его и отошел подальше, борясь с искушением сломать ему ребра. Он шарахнул по выключателю, вымещая свою злость, и яркий свет вырвал комнату из темноты. Джаред, наконец, смог рассмотреть его, убедиться, что он не исчез вместе с темнотой. Ну, нет. Это уж точно не галлюцинация. Губы вон разбиты и из носа кровь течет. Живой.