- Можешь называть меня Дженсен, – ответил он, замявшись всего на секунду.
- Типа ностальгия по первой встрече? – усмехнулся Джаред.
- Это была не первая встреча.
- Ну… ты понял, о чем я.
- Да…
- Дженсен, значит, – Джаред медленно водил пальцами по его бедру и задумчиво смотрел на него.
- Угу, – Дженсен заерзал под этим взглядом.
- Расскажи мне его историю, – попросил Джаред. – Ведь у каждой из твоих бесчисленных личностей есть своя история.
- Нечего рассказывать, – буркнул Дженсен.
- Да ладно тебе, – Джаред толкнул его в бедро. – Расскажи.
- Дженсен – наивный, юный, «подающий надежды», невинный, – Дженсен горько усмехнулся и после паузы добавил: – Неудачник.
- А фамилия у него есть?
- Эклз, – Дженсен и сам не мог понять, зачем выкладывает все человеку, который преследует его по пятам.
- Дженсен Эклз, – Джаред покатал это имя на языке, как дорогое вино. – Хм… интересный выбор.
- Ничего интересного, – проворчал Дженсен и потерся лицом о его живот, нырнул языком в ямку пупка. – Слушай, агент…
- М?
- Что ты мне ответишь, если скажу, что у меня аж скулы сводит от того, как хочу отсосать тебе?
- Отвечу: «Валяй, ворюга!» – усмехнулся Джаред и провел пальцем по его губам. – Дженсен. Эклз.
У Дженсена засосало под ложечкой неприятно тоскливым чувством. Уже много лет никто, кроме Мэтта и Соф, не звал его так. Зачем он рассказал ему? Черт! Он поспешил заняться делом, чтобы ищейка Падалеки не учуял след. Устроился поудобнее на постели и провел языком по дрогнувшему стволу.
- А почему «неудачник»? – зажмурившись, спросил Джаред.
- Хватит болтать, агент. Не можешь придумать занятие поинтереснее?
Дженсен…
Непривычно было думать о нем так. Это странное имя так мягко ложилось на язык, так плавно просачивалось внутрь, окутывая сердце теплым и каким-то… нежным, что ли, коконом. Оно совсем не вызывало в душе той смеси гнева, азарта и адреналинового восторга, которая привычно выплескивалась в кровь при малейшем упоминании имени Морган.
Дже-е-ен-се-е-ен…
Джаред снова мысленно произнес заветное имя, растягивая слоги, окрашивая разными интонациями, лаская его, как маленького беззащитного котенка. Так же, как его пальцы сейчас сами по себе ласкали короткие мягкие волосы. Он тихо хмыкнул и посмотрел на парня, уютно устроившегося на его плече, который сладко посапывал во сне, приоткрыв рот. Хотя, судя по ритму дыхания, Джаред готов был прозакладывать свой любимый глок, что этот паршивец просто притворяется! Не удержавшись, Джаред погладил подушечками пальцев эти чувственные, вызывающе красивые губы. Вот нахрена, спрашивается, мужику такие охренительные губы? Ха! Как будто Джаред не знает нахрена, ага! Он слегка толкнулся пальцами в теплый рот. Дженсен причмокнул и тихонько прикусил, «не просыпаясь». Актер, блин! Дженсен Эклз. А что? Звучит! А вообще, это имя ему удивительно идет. Даже странно. Может, настоящее? Хотя вряд ли. Вряд ли, Морган так легко раскрыл перед ним карты. Он не может быть настолько сентиментальным. Только не расчетливый, изворотливый аферист Макс Морган.
Ладно. Пускай это лишь очередной псевдоним, еще одна маска многоликого мошенника, зато это имя дает иллюзорную возможность спрятаться, уйти от реальности, притвориться, что все просто и обычно. Два человека, соединенные взаимным влечением и не обремененные непримиримыми разногласиями и диаметрально противоположным образом жизни.
Джаред и Дженсен.
Вот так просто.
К черту аферистов!
К черту федералов!
К черту реальный мир!
Еще ведь есть немного времени для иллюзий и нежности?
Отключить голову, толкнуть теплое, гибкое тело, опрокидывая его навзничь… Главное не тормозить, нужно торопиться, потому что рассвет все ближе с каждой секундой, стремительно убегающей в пустоту вечности.
- Знаю, что не спишь, – шепнул Джаред и потерся носом о плечо.
- И что же тебе нужно? – тихо-тихо, с едва различимой улыбкой в голосе.
- Дженсен, – протянул Джаред, слушая, как это имя звучит в темной спальне.
Дженсен отозвался судорожным вздохом и крепким объятием.
Ну и правильно. Разговоры им сейчас нужны меньше всего. Стоит чуть-чуть оступиться, обронить одно неосторожное слово или выдать неправильную интонацию, и прощай, хрупкое убежище, сотканное из самообмана, недоговоренностей и намеренного игнорирования очевидных фактов.
Куда лучше сейчас послать к чертям навыки цивилизованного общения и довериться старым добрым инстинктам. Тело и само прекрасно знает, что делать. Ему вполне достаточно тихих вздохов, дрожи, от правильных касаний, и ответных движений, несущих с собой наслаждение. И на хрен все эти слова!
Было так здорово держать Дженсена в своих объятиях, отвечать на его ласки и поцелуи, что Джареду почти удалось полностью выбросить из головы все мысли о неминуемом и слишком быстро приближающемся будущем.
Почти.
Но теперь, когда страсть схлынула, и два человека медленно восстанавливали дыхание, молча глядя друг на друга, тишина больше не казалась спасительным гротом, приобретая гнетущую тяжесть в виде мыслей и все более осознанных воспоминаний.
- Не надо, – прошептал Дженсен, разглаживая складочки на его лбу. – Еще слишком рано, чтобы думать.
- Уже наступило утро, – таким же тихим шепотом отозвался Джаред.
- Еще нет. Тебе кажется.
- Светает.
- Это фонари.
- Какое же это искушение…
- Что?
- Поверить тебе.
- Ты можешь. Можешь верить мне.
- Это вряд ли, – с горечью в голосе и совсем-совсем тихо: – Какое же ты искушение...
Дженсен придвинулся ближе и спрятал вздох на его груди. Джаред обнял в ответ, он старался забыться снова, раствориться в знакомом запахе, в ощущениях сильного гибкого тела в своих руках, но момент ушел. Очнувшийся разум уже завел свой метроном, постукивая в виски, вбивая правильные мысли вместо неправильных эмоций.
- Можно я останусь? – тихо спросил Дженсен, прижимаясь еще крепче, как будто почувствовал перемену.
- Нет, – Джаред зажмурился, утыкаясь носом в его волосы.
- Позволь мне остаться. Здесь. С тобой.
- Тебе сейчас лучше уйти.
- Зачем ты так?
- Так нужно, – Джаред погладил его спину, забирая последние крупицы удовольствия. – Если ты не уйдешь, мне придется достать свои наручники.
Они оба невесело хмыкнули.
- Давай, давай, уноси отсюда свою задницу, – Джаред шлепнул по упомянутому заду, сжимая упругую плоть.
- Уверен, что она тебе больше не понадобится? – Дженсен прошелся чувственными поцелуями по его шее.
- Так, ну все. Довольно, – твердо сказал Джаред, окончательно придя в себя. – Тебе пора. Иди.
Он завозился, выпутываясь из объятий, и накрыл голову подушкой. Дженсен обреченно вздохнул и поднялся. Посмотрел долгим взглядом на неподвижно лежащую фигуру в постели, нехотя натянул брюки и рубашку, присел на кровать и погладил напряженную спину.
- Что, даже не поцелуешь меня на прощание?
- Я сплю, – глухо раздалось из-под подушки.
- Какой же ты вредный, Падалеки, – усмехнулся Дженсен и принялся целовать его спину, спускаясь ниже и медленно стаскивая с него простыню. Он продолжал так, пока ему в голову не прилетела подушка.
- Ау! Ладно, ладно! Я ухожу. Спи. Но знай, ты будешь скучать и жалеть, что я ушел! – он бросил подушку обратно в Джареда и вышел из комнаты.
- Картину верни, – Джаред догнал его уже у входной двери.
- Какую картину? – Дженсен очень правдоподобно удивился и недовольно покосился на пижамные штаны, которые успел натянуть на себя агент.
- Не придуривайся. «Кувшинки», Моне. Верни ее.
- Прости, я не могу, – улыбнулся Дженсен. – Она слишком нравится моей девушке.
- Девушке, значит? – Джаред резко схватил его за горло и прижал к двери. – Ты имеешь в виду Брук?
- Брук? – переспросил Дженсен, пытаясь разжать стальную хватку.
- Ага, – кивнул Джаред. – Брук Дэвис. Твою подельницу.