- И ты не спросил, куда они собирались переехать?
- Я его друг. И очень хорошо его понимал. Захотел бы, рассказал. Я бы на его месте валил подальше от этого сумасшедшего дома, спасал свою семью.
Падалеки на мгновение задумался, как бы он поступил в аналогичной ситуации. Да точно так же и поступил бы.
- Расскажи про семью Алана.
- Да что рассказывать? Донна – настоящая женщина, добрая, отзывчивая и мягкая. Правильно воспитать двух пацанов, хотя нет, трех пацанов, если учитывать еще и Алана, – Роб улыбнулся своим воспоминаниям, – и прекрасную дочурку может только очень сильная женщина. Джош – это старший сын, в школьной газете работал, проныра тот еще! За мной частенько таскался, в редакции все его знали! Он мечтал о карьере специального корреспондента, мир хотел изменить! И у него все бы получилось, если бы... – Роб сделал большой глоток из третьей уже бутылки и продолжил: – Дженсен же был очень спокойным и таким правильным ребенком.
Джаред забыл, как дышать, уронив свою бутылку, и слишком усердно полез ее доставать. Кровь хлынула к вискам, и в голове стучало: Дженсен-Дженсен-Дженсен. Не самое популярное имя в Штатах. Но быстро взяв себя в руки, Джаред поднялся. В конце концов, если это псевдоним, то Моргану-Дженсену хватило бы ума накопать эту историю и присвоить имя этого мальчишки. Или просто придумать его, в конце концов.
- ...школе искусств, подавал большие надежды.
«…подающий надежды… неудачник…», – эхом всплыл в голове тихий голос.
- Что, прости? Я прослушал.
- Говорю, большого таланта был мальчик, ему прочили будущее гениального художника.
В душе Падалеки что-то дернулось, но виду он не подал.
- Ну а Маккензи, совсем ребенок, солнечная девочка, никогда не расставалась с любимой куклой. Обожала своих братьев, особенно Дженсена, за ним повсюду бегала. Как ниточка за иголочкой! А он ничего, возился с мелкой, любил ее. Такой ласковый был мальчик. Добрая душа…
По большому счету, Джаред уже услышал, что ему было нужно, но заканчивать разговор с человеком, который, возможно, знал маленького Дженсена, почему-то не хотелось. Они проговорили почти до самого утра. Роб так и не раскололся, откуда ему стало известно, что Джаред не связан с мафией, ссылаясь на «свои источники». И в итоге они уже спорили из-за любимых футбольных команд, заедая весь разговор заказанной пиццей и запивая все изрядной порцией пива. И никто из них не сумел бы вспомнить, когда они переключились на виски.
Когда нетрезво шатающийся Роб двинулся к двери, а такой же нетрезвый Джаред пошел его провожать, оба чувствовали, что у них появился уже почти друг.
- Джаред! Если... А где мои ключи? А вот они! – улыбка абсолютно счастливого и настолько же пьяного человека осветила его лицо. – Так вот. Если Алан, мать его, Эклз жив, то ты расскажешь это мне, и тогда уж он точно отправится на тот свет!
- Пцшшш! – Джаред приложил палец к губам. – Я ж федерал, за такое и арестовать могу, – мутный взгляд на мгновение сфокусировался на собеседнике.
- Точно-точно! – Роб поднял перед собой ладони. – Ну, ты мне, это, все равно сообщи.
- Всенепременно!
- Это ж надо! Сучонок такой двадцать лет молчал!
- Восемнадцать.
- Один хрен. А ты не так плох для федерала, – Бенедикт усердно тряс его руку, крепко сжимая его ладонь, и благостно улыбался.
- А ты – для журналиста, – Падалеки искренне отвечал ему взаимностью.
Попрощавшись, Джаред еще какое-то время слушал бормотание Бенедикта за дверью, а потом с блаженной улыбкой посмотрел на кровать. Прошлепав в ее направлении, он наткнулся на стул, с грохотом его уронил и почти упал сам, но во время схватился за стол. Благодаря столь шумным телодвижениям забытый ноутбук пискнул, возвестив тем самым о своем выходе из спящего режима. На экране быстро замелькали окна, открытые, но забытые. Джаред уткнулся мутным взглядом в монитор, пытаясь понять, что же он искал на сайте средней школы Ричардсона. Глупо похихикав, он уселся на стол и начал искать в списках знакомое имя. Слава богам, здесь на каждого ученика приходилось фото.
- Дженсен Эклз. Дженсен. Джееен-сееен. Имя-то какое дурацкое! – Джаред пьяно хихикнул. – И вообще, сам он весь какой-то дурацкий. Ворюга хренов. Заноза в заднице. Дженсен. Мой Дженсен.
Найдя знакомое имя, Джаред открыл фотографию. На него смотрел и улыбался мальчик лет двенадцати. Русые, слегка рыжеватые волосы зачесаны чуть набок, голубая рубашка, белый галстук. Уже в этом возрасте выдающиеся плечи. И веснушки. Море веснушек. Дженсен.
Шумно выдохнув, Джаред практически протрезвел. Рассматривал фотографии, найденные в архиве – Дженсен играет в спектакле школьного театрально кружка, Дженсен получает грамоту, как победитель олимпиады по истории, Дженсен позирует рядом со своими картинами на школьной выставке талантов – и думал. Думал много. Интересно, как бы сложилась судьба этого талантливого мальчика, если бы не весь этот кошмар? Может, теперь он выставлял бы в престижных галереях свои работы, а не воровал чужие. Да. И они с Джаредом, скорее всего, никогда бы не пересеклись. Поэтому... Как бы то ни было, Джаред был все-таки рад, что судьба раскинула кости именно таким образом.
Зажевав последний в коробке кусок пиццы, Джаред сохранил фотографии на ноутбук и отправился в постель. Рейс в Нью-Йорк в девять, и у него еще есть пара часов на сон.
Двух часов хмельного предутреннего сна хватило Джареду, чтобы выспаться и чувствовать себя на удивление бодрым. Он быстро собрался, закинув свои немногочисленные вещи – зубную щетку, бритву да ноутбук – в небольшую сумку и, отказавшись от завтрака, отправился в аэропорт Далласа. Уже сидя в самолете, он достал ноутбук, снова разглядывая фотографию двенадцатилетнего мальчишки.
Можно ли винить его за тот образ жизни, который он себе выбрал?
Его, совсем еще ребенка, вырвали из привычного мира, отобрали дом, друзей, школу, любимые занятия. Даже его имя, черт побери! Растоптали мечты и лишили желанного будущего, придумав, наверняка, до абсурдности идиотскую легенду. О, Джаред не сомневался, что легенда действительно не блистала оригинальностью. Интересно, какое имя назначили семейству Эклз? Смит или Джонс? Что должен был чувствовать этот мальчик с творческой душой и выдающимся талантом, когда его не просто лишили всего, что было дорого, но и обязали сидеть тихо и не высовываться, слиться с серой массой. Падалеки невесело усмехнулся и перевел взгляд в иллюминатор.
Как бы он повел себя в такой ситуации?
Джаред прекрасно помнил себя вздорным подростком, ревностно охранявшим свою индивидуальность. Какие кренделя он выписывал, и какие концерты закатывал родителям, каждый раз, когда они переезжали на новое место. Но это был всего лишь новый адрес. Ему никогда не приходилось умирать для всего мира. При желании он легко мог поддерживать отношения с друзьями, созваниваться, переписываться, приезжать в гости, с такими «проблемами» он справлялся, проверяя на прочность нервы родителей и тренируя их выдержку.
Джаред даже сейчас не мог ответить себе, как бы он поступил на месте Дженсена. А Дженсен… ну, он выбрал достаточно оригинальное решение. Стать вором с бесчисленным количеством имен и судеб. Наверно, это реакция компенсации…
«О, ну приплыли, курс по психологии не прошел даром, Маннс бы мной гордился».
Джаред больше не мог воспринимать Дженсена только как преступника, и даже как своего запретного любовника, перед глазами все время всплывал этот мальчик с фото. Прошлое Дженсена обрушилось лавиной, сломало в Джареде его уверенность в том, что все происходящее между ними – лишь игра. Еще вчера он отчаянно цеплялся за мысль, что еще немного, еще одна встреча, и он исполнит свой долг, арестует преступника и предаст его правосудию. Да уж! Наркоманы тоже тешатся уверенностью, что могут завязать со своим наркотиком в любой момент!
Что ж, больше он не станет себе врать. Он никогда не сдаст Дженсена. Теперь уж точно. Он вернется домой, расскажет ему, что все знает, и они вместе обдумают план дальнейших действий. Может, Дженсен с его неуемными фантазиями и творческим потенциалом придумает, как им теперь быть. Потому что у Джареда в голове, на данный момент, полный вакуум.