— Нет, он прячется от сына Райгарда, потому что всё врал про старого короля! Он боится правды, боится Летописи, он хочет её уничтожить и скрыть свои преступления! Это он убил Байнара, Рижитту и других! Наверное, это он убил прежнего летописца!
— Вот-вот, теперича из-за этого ублюдка мы страдаем! Мало им, что мы дохнем с голодухи, так нам чуть что головы рубят! И этот убийца обвинял Райгарда в преступлениях! Да до Айвариха старому королю дальше некуда!
Подобные разговоры уже давно велись шёпотом в харчевнях, теперь об этом говорили открыто на улицах. Энгус часто ездил по городу, несмотря на опасность.
— Помяните древних богов, иначе голод и болезни поразят ваши семьи, ибо знамение было явлено мне! — очередной жалкий вещун выпрыгнул на дорогу перед лошадью Энгуса, охрана решительно потеснила его под хмурые взгляды толпы. В последнее время знамений стало многовато, одно страшнее другого; все вещали о близкой гибели города. Самое забавное, что у каждого такого предсказателя находились сторонники.
Проезжая мимо какой-то церквушки, Энгус заметил Сильвестра, выходящего из храма. Пение на латейском, доносившееся изнутри, напоминало о старых временах, когда зарианцев казнили за ересь. Энгус прислушался: ему показалось, что он слышал имя короля Эйварда. Так они и брата его начнут прославлять, усмехнулся он про себя. У своего дома напротив кафедрального собора Энгус замешкался.
Кто-то незаметно сунул ему в руку свиток и исчез. Что ж, Дим умеет быть невидимым. Полезный тип. Энгус сам не заметил, как его услуги стали незаменимыми. Дим приносил сведения, возил письма и убивал с такой же лёгкостью, как готовил травяные настои для короля. Даже Карл их нахваливал — молча, но оттого не менее выразительно.
Энгус быстро прочёл письмо и удовлетворённо хмыкнул: Дайрус принял его условия. Что ж, тогда можно передать ему план взятия города. У него был отличный план!
— Пошёл вон! Как ты смеешь поносить Государя нашего! — проревел кто-то рядом. Энгус слегка вздрогнул: толстый батюшка выскочил из кафедрального собора, грозя кому-то кулаком. Мальчишка, подтянув рясу, изо всех сил сверкал пятками.
— Как посмел этот поганец… — руки батюшки тряслись, он косо поглядывал по сторонам.
— В чём дело? — поинтересовался Энгус. Батюшка явно хотел смолчать, однако он слишком хорошо знал барона Краска.
— Да вот, посмел заявить молящимся, что надо не за здравие короля Айвариха молиться, а за упокой его души и приход короля Дайруса, — лицо священника искривилось, в руках он тискал помятый рисунок, который вскоре бросил на землю. Энгус посмотрел на высыпавших прихожан главного городского собора и заметил одобрение на их лицах. Заметил он также и то, что одобрение направлено вслед мальчишке. Брошенный священником рисунок ветер поднёс к ногам Энгуса — тот из любопытства глянул на изображение. Дайрус держал в руках меч, рубивший голову Айвариху. Голова эта напоминала голову бешеной собаки с капающей слюной и дикими злобными глазами. Подписи не было, но Энгус знал, что рисунок сделан в мастерской Килмаха. Он отшвырнул рисунок.
— Чума! Чужаки принесли чуму в Нортхед! Их нужно гнать, жечь, или мы умрём! Это кара нам за грехи! — разнёсся вопль над Соборной площадью. Люди замерли. Чумы в Сканналии не было никогда.
— Не может быть!
— Враньё!
— Нельзя пустить чуму в город!
— Выжечь рассадник заразы, всех пришельцев отправить к дьяволу!
Испуганные люди смотрели по сторонам. Одни мчались прочь, чтобы укрыться за стенами домов, другие сколачивали отряды, вооружались и с зажжёнными факелами шли к воротам. Среди них Энгус заметил Дима, дал ему сигнал подойти позже. Дим кивнул. Уже темнело, отсветы факелов вспыхивали на улицах тут и там.
«Ночь предстоит шумная», — подумал Энгус, вошёл в дом и закрыл дверь.
Рик оглянулся на озеро, за которым не столько виднелся, сколько угадывался Тенгрот. Армия покидала Корнхед, чтобы два короля решили, кто будет править Сканналией. Рик не завидовал Дайрусу: страна в ужасном состоянии. Он почти девять месяцев провёл в Соуборте. Ему казалось, что невозможно найти больше нищеты и отчаяния, чем в осаждённом городе. Как оказалось, похожая ситуация повсюду. Рик не представлял, как Дайрус с этим справится. Сможет ли он? Чем больше Рик его узнавал, тем больше убеждался: принц не представляет, что его ждёт. Он неплохо показал себя в бою, хотя многие не воспринимали его как военачальника. Георгу его люди подчинялись беспрекословно, как и Валеру, а Дайрус сбросил всё на командиров. Иногда Рику казалось, что принц сторонится собственных солдат. Рик и сам раньше испытывал нечто подобное — к счастью, Игер выбил из него эту дурь. Может быть, благодаря этому среди Рудокопов ни один не дезертировал. Но кто осмелится преподать такой урок принцу Дайрусу?