К середине ночи Гуров посмотрел самые рейтинговые выпуски передач Анастасии Корсаровой, прочел все значимые тексты в ее соцсетях и в СМИ, даже самые ранние, статьи. Оказалось, женщина, которая впоследствии пусть локально, но все же прославится как Пират, родилась в семье деспотичных профессоров-врачей. Окончила престижную школу. С тринадцати до пятнадцати лет пять раз побеждала в местной телевикторине «Маркиза».
Впервые побывав на телевидении, пообещала себе стать «великой ведущей». Для осуществления мечты блестяще поступила на факультет филологии и журналистики Саратовского государственного университета имени Н. Г. Чернышевского. Однако уже год спустя со скандалом ушла оттуда, заявив, что педагоги ничему не могут ее научить.
Много лет делала карьеру в областных медиа на новостях о халатной работе полиции по делам о семейном насилии: игнорировании жалоб женщин, замалчивании избиений и совращении детей. Еще до движения Me Too Корсарова оседлала феминистическую повестку, как она писала в соцсетях, «по зову сердца». В связи с этим делала публикации о харрасменте на предприятиях, насилии над пациентками в психоневрологических диспансерах, громких случаях нападения педофилов на детей (например, на шестилетнего мальчика в церковном туалете). А в течение последнего года почти отказалась от этих, как она писала, «увы, рутинных в нашей стране тем» в пользу истории о маньяке, которого называла Остряком. По ее мнению, он был виновен как минимум в трех недавних преступлениях, объединенных чрезмерной жестокостью и извращенной театральностью – тут Гуров был абсолютно согласен с ней.
Восемнадцатилетнюю Анну Агеенко, работавшую в «Яндекс Картах» пешим исследователем города и погибшую около года назад, маньяк заколол до смерти. Как и в случае с Вороновой, тело девушки было покрыто порезами, однако они располагались в том числе в области груди и паха жертвы. Преступник явно проявил к худенькой, русоволосой, голубоглазой Ане сексуальный интерес.
По словам родителей, девушка всерьез увлекалась рисованием, брала частные уроки, готовилась к поступлению в престижную токийскую Школу искусств. Будучи глубоким интровертом, вместо учебы в Саратовском художественном училище имени А. П. Боголюбова Аня выбрала работу гулять по городу, собирать сведения о необычных местах и добавлять их на «Яндекс Карты». По ее словам, это позволяло заработать на репетитора японского языка, «подолгу не находясь в пространстве с одними и теми же людьми».
Очевидно, именно работа и привела Аню к убийце. Остряк оставил ее тело привязанным вверх ногами к железным крюкам от детских качелей на потолке окраинной «заброшки». Провисевшую так неделю девушку нашли забравшиеся туда на ночь погреться бомжи. При ней обнаружили все личные вещи, за исключением блокнота с набросками, которые она делала, бродя по городу.
Гуров отметил, что в этот период убийца еще не был готов хвастаться тем, что делает. Однако ощутил это желание и удовлетворил свое тщеславие, совершая следующее преступление.
Двадцатилетняя студентка медицинского колледжа, невысокая, хрупкая шатенка Евгения Насечкина была найдена рабочими, пришедшими прорубать иордань на Крещение. В одной из рыбацких прорубей далеко от берега качалась дачная водяная бочка, из которой виднелись искромсанные синие плечи и изуродованная голова мертвой девушки. От ее глаз вдоль носа шли две окровавленные полосы.
Женя считалась одной из лучших, эффектных и при этом скромных студенток курса, предпочитала держаться подальше от сверстников. Они так и не поняли: она в большей степени стеснялась себя или дичилась их. Девушка пропала в районе автобусной остановки неподалеку от клиники профпатологии и гематологии Саратовского государственного медицинского университета имени В. И. Разумовского, где проходили занятия в тот день. Толпа сокурсников, шедших следом, не заметила, куда и, главное, с кем свернула Насечкина.
Эксперты отметили интересную деталь. Смерть Насечкиной произошла от утопления не в реке, а в ванне с дешевой морской солью, словно Остряк купал ее, как ребенка, перед вечным сном.
В качестве трофея убийца забрал себе медицинский халат.
Двадцатитрехлетняя торговка из мясных рядов Сенного рынка Ульяна Головань не была образованна или изысканна, как Анна или Евгения. Но у нее были кудри цвета капучино, грустные серые глаза и женственные формы, которые она подчеркивала корсетом (именно он, как оказалось, пропал). Она пропала, когда везла частный заказ в один из элитных домов в центре – свиные ноги на праздничный холодец. Их отрубленные копыта лежали у крепких ног задушенной и искромсанной Ульяны, найденной в проходе между жилыми столетними особняками.