— К сожалению, — развел руками Колобов. — Вот так и будут сидеть и мечтательно смотреть друг на друга.
— Да уж… — вздохнул Забельский. — Позавидуешь. Где они, наши романтика и пылкость молодости? Впечатление такое, будто они уже знают, что ребята Корецкого снимают их на видео… И боятся перейти границу между дозволенным и недозволенным. А заставить их совершить адюльтер перед камерой, увы, даже Корецкий не в силах, как бы ему этого ни хотелось. О чем они хоть говорят, вы расшифровали?
— О его жене и детях. Что он их сейчас не может бросить, и она это хорошо понимает.
— А он случайно не собирается ради нее уйти в отставку?
— Пока об этом разговора не было.
— Ну вот, когда будет что-то интересное, покажешь… — решил Забельский. — Пока нет ничего компрометирующего. Даже для Петиной жены. А она, если я правильно понимаю, карьеру ему ломать не будет?
— Похоже, что нет…
— Ладно, забудем… Так кто тебя предупредил о завтрашнем налете в черных масках? — поинтересовался Забельский, стоя теперь возле окна кабинета и глядя на открывающийся летний пейзаж.
— Непосредственный исполнитель — капитан ФСБ Рощин. Вряд ли вы о нем слышали… Тот, кто уже принимал участие в налетах и выемках нашей документации, возглавляя их.
— Делаешь успехи, — рассеянно буркнул Григорий Иванович. — Ты его уже завербовал?
— Нет, он сам попросился… Вы меня слушаете?
— И очень внимательно, — кивнул Григорий Иванович. — Просто смотрю на Чижи, мое кровное детище. — Он показал подбородком на кирпичные коттеджи поселка с лужайками и открытыми бассейнами, вокруг которых носилась детвора, а молодые мамаши загорали под охраной плечистых секьюрити. — Сколько сил и средств сюда вложено…
— Но заработали вы по два бакса на каждом вложенном рубле, — заметил Колобов.
— Да разве это главное! Душа уже не радуется добру, которое я для них сделал…. Ведь всегда так: делаешь людям хорошее, а что получаешь в ответ? Одну неблагодарность. И все равно на что-то надеешься и. снова делаешь…
— Меня вы тоже причисляете к неблагодарным?
— О присутствующих, как всегда, ни слова… — усмехнулся хозяин. — Именно потому, что надеяться можно только на таких, как ты… Могу только сказать, что, когда я стану премьером, ты обязательно возглавишь ФСБ.
— Но для это вам придется стать президентом…
— Только на этом условии я соглашусь занять пост премьера…
— На вашем месте я бы надеялся на тех, кому ваши конкуренты не дают большую цену… — хмыкнул Колобов.
— А если тебе дадут? — обернулся к нему Григорий Иванович. — Тот же Анисимов или Корецкий, неужто перебежишь?
— Мне поздновато бегать туда-сюда… В моем возрасте умные люди уже не меняют жен и начальников. Хочется стабильности.
— А то бы перебежал? Ладно, можешь не отвечать… — махнул рукой Григорий Иванович. — Илья Корецкий меня как-то спросил насчет тебя, вскользь, конечно, сколько я тебе плачу. Мол, хочет по моему примеру завести себе для надежной охраны бывшего полковника КГБ…
— Пусть заведет добермана-пинчера или питбуль-терьера чистых кровей, — хмуро отозвался Колобов. — Так дешевле обойдется. И что вы ему ответили?
— Как всегда. Илюша, говорю, это коммерческая тайна. А если скажу, ночь ведь спать не будешь! Значит, к тебе он пока не подкатывался?
— Не о том мы сейчас говорим, вам не кажется? — перевел разговор Колобов, показав на часы.
— Именно о том самом… — возразил Григорий Иванович. — Кто из нас хозяин, ты или я?
— Вы, конечно… — буркнул бывший полковник ФСБ и с досадой посмотрел на часы. (Что-то босс разговорился сегодня не в меру…)
— …Запомни, Федя, такие, как я, Забельские, в нынешней России — существа всеми ненавидимые, но не запуганные. Делая обществу и отдельным людям добро, я тем самым афиширую размеры своего богатства, в отличие от других, у кого денег гораздо больше, но кто копейки не даст другим! И никто не желает знать, как тяжело мне досталось мое положение! — Он сейчас почти кричал. — Кровью надо харкать, господа, кровью и унижаться перед всякой сволочью… Никому не должно быть дела, как я распоряжусь собой и своими достижениями! Всем плевать на мою благотворительность и общественную деятельность. Никому не интересно, что на свои деньги я выкупаю наших пленных солдат и рабов из Чечни! Всем интересно другое: откуда они у меня!