— Погиб, — развел руками Денис. — Разве не слышали? В газетах, по телевизору… везде было. Напали грабители, избили, вещи и деньги забрали.
— Такой молодой… Дети, наверное, остались?
— Да… А я ее, между прочим, предупреждал в то утро… Кстати, она вам ничего не говорила о своих опасениях?
— Не помню, нет, наверное… Катенька всегда старалась меня лишний раз не беспокоить… — Женщина всхлипнула. — Отзывчивая ко всем была, а уж как наших племянников и племянниц любила. Но ведь там и другие люди погибли? — В ее голосе вдруг появилось нечто вроде надежды. — Старик и молодая женщина? Их что, тоже хотели убить?
Грязнов вздохнул, переглянулся с Камневым. Кажется, хозяйке было бы легче, если бы ее несчастная сестра погибла случайно, а не в результате покушения.
— Вы просто не представляете, на что эти люди могут быть способны, — сказал он негромко. — Им жизнь человеческая — тьфу! Это же элементарная маскировка, понимаете? Покушение на ее жизнь замаскировали под несчастный случай, а ее смерть — гибелью еще двоих человек.
Они молча допили чай и снова переглянулись.
— Спасибо. — Денис встал первым. — Нам пора. У вас и правда очень вкусное варенье. Олега вы ведь им угощали? Он очень потом хвалил.
— Нет, то было брусничное… — грустно сказала Зинаида Павловна. — А это из крыжовника… Только вы их найдите обязательно, кто ее убил!
— Ну, ты все понял, да? — спросил сыщик Володю, когда они вошли в лифт. — Они услышали, где именно Сивцова пойдет, сообразили, где и как лучше это сделать, и вот…
— Но я смотрел уже результат экспертизы, — пожал плечами Володя. — Там причина однозначная — изношенность конструкции, усталость металла…
— А никто не спорит, — кивнул Грязнов. — Я дважды там на мосту был, хоть он теперь закрыт, и все посмотрел. И кое-что просек… Все там есть в наличии — изношенность и усталость металла. И вроде больше говорить не о чем, так? Но именно на это они и рассчитывали. А если этому усталому металлу еще и помочь, чтоб рухнул наверняка? Так вот мне показалось, что там подпилили кронштейны. Я могу и ошибиться. Лупа у тебя с собой?
Камнев кивнул.
— Вот ты теперь там все внимательно осмотри, как профессионал.
— …вот этот самый Гоголадзе, — сказал Ансар по-чеченски и показал своим боевикам фотографию нестарого, но тучного и лысого человека. — Это он повезет завтра бумаги о строительстве нефтепровода на подпись их президенту. Ему больше всех надо дать на лапу… — Он сказал это по-русски. — Я уже говорил с ним по сотовому, как с человеком! Не пугай меня, говорит. Я ваших бандитов совсем не боюсь. У меня охрана лучшая в Грузии… Лучше, чем у президента.
— Жалко, Ходжа с нами нету, — сказал кто-то.
— Жаль, — согласился Ансар. — Это ведь ты, спрашивает, убил Зураба? Какого еще Зураба, удивляюсь?
Боевики засмеялись.
— Ты сам знаешь какого, отвечает. Или ты мне отстегнешь, — сказал это слово опять по-русски, — сколько говорю, или у нас с тобой никогда никакого разговора не было! И не угрожай мне. На этом отключил свой мобильный и даже не попрощался, представляете? Не умеет себя вести, невоспитанный человек, как с ним разговаривать? И я тогда подумал: а зачем давать этому человеку то, что мы можем оставить себе? Наше дело правое, верно? Мы хотим поднять экономику великой Ичкерии и посадить на нефтяную иглу зажравшуюся, трусливую и прогнившую Грузию. Сейчас от него, — он ткнул пальцем в фотографию, — от этого жирного борова, зависит, как он подаст эти документы своему старому президенту! С каким предисловием и выражением лица. А это уже от нас с вами зависит, какое выражение у него при этом будет. Намекнуть ему надо… — Последние три слова он опять произнес по-русски, и они рассмеялись.
— Сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться, — выкрикнул самый молодой, четырнадцатилетний боевик.
— Правильно, хорошо говоришь, Иса… А теперь смотрите… — Ансар достал из бардачка и расстелил карту на капоте своего джипа.
Четверо сгрудились вокруг него, трое остались на своем месте — на ближайших дубах, откуда просматривалась местность. Их машины с заведенными моторами стояли у выезда из Панкийского ущелья.
— Это карта Тбилиси. Вот здесь, у въезда в город, мы должны его завтра встретить, когда он будет возвращаться с дачи на трех машинах с охраной.
— А точно в это время он будет возвращаться? — спросил Иса, приободренный вниманием Ансара.
— Нам на месте подскажут, — усмехнулся Ансар, пригладив бороду. — И нас поправят, если что не так. Позвонят от его дачи, когда он будет выезжать, неужели непонятно? Приятно работать с прогнившими людьми в прогнившей стране. А когда-то грузины были лучшие воины на Кавказе! За хорошие деньги они чего только не сделают против родного государства и его высших чиновников! Братья, смотрите дальше… Вот здесь, видите, шоссе идет в гору, а там дальше посадки… Значит, ты, Мовлади, — он указал на самого старшего, плотного и бородатого, — завтра утром побреешься, борода потом вырастет, Аллах тебя простит, — (они рассмеялись), — наденешь милицейскую форму, возьмешь жезл, притормозишь их.