Рассудок вернулся в холодном порыве. Ее глаза распахнулись. Кларисса вцепилась в лацканы eго пальто.
– Остановитесь! Остановитесь! – сумела сказать она тонким дрожащим голосом.
Она изо всех сил сопротивлялась и пошатнулась, когда Тревор внезапно отпустил ее. Его руки схватили ее за плечи, и Кларисса повисла в этом захвате, тяжело дыша и дрожа.
Выражение его лица было таким странным – нетерпеливым, голодным, обиженным. Его пальцы сжали ее чересчур сильно. Он стоял слишком близко; ей нужен был воздух. Она не могла дышать из-за этой близости. Она не могла думать.
Кларисса отчаянно отстранилась и побежала, наполовину спотыкаясь, обратно к лошадям. Она яростно дернула Дейзи за привязь, освобождая животное. Подбросив поводья на луку, Кларисса каким-то образом забралась в седло.
Она услышала позади себя хриплый крик Тревора, но не оглянулась и не стала ждать. Рыдая, стиснув зубы, Кларисса прижалась к Дейзи и подтолкнула ее вперед. Ей нужно уйти. Ей нужно уйти.
Глава 17
Стремительный полет по-своему хорош, но в конце концов лошадь под всадником утомляется. К тому времени, когда Дейзи выразила свое неодобрение неопытной попытке Клариссы ускакать в никуда ventre à terre[6], бурные эмоции Клариссы несколько улеглись.
Она заставила Дейзи перейти на спокойный шаг – что Дейзи явно одобрила – и привела себя в порядок. Несколько секунд, потраченных на то, чтобы расправить юбки, подтянуть камзол, пригладить локоны и переодеть шляпу, помогли Клариссе восстановить равновесие. Теперь ей стало стыдно за свои слезы и приступ паники, заставивший ее бежать от мистера Уитлэча, как сумасшедшую. Что, Бога ради, с ней случилось? В последние дни эмоции, казалось, переполняли ее, всплывaя на поверхность. Она не могла ни понять их, ни контролировать. Она никогда в жизни не вела себя так нерационально; это было совершенно на нее не похоже.
Конечно, никогда раньше Клариссa не позволяла мужчине целовать себя. Теперь она поняла, что отвратительная близость, навязанная учителем музыки, когда ей было шестнадцать, не была поцелуем. Она считала, основываясь на этом ужасном опыте, что поцелуи отвратительны. Сегодня она узнала, что на самом деле отвратительным был учитель музыки. Поцелуй Тревора Уитлэча был совершенно другoй, вовсе не противный. На самом деле... но по мере того, как ее память зaшевелилась, необъяснимые слезы снова полились из глаз. Что с ней происходит? Она поспешила повернуть мысли в другом направлении.
Дейзи везла ее по какой-то довольно пыльной дороге, которую Кларисса, естественно, не узнала. Они петляли по полям, голым после сбора урожая и, следовательно, без сельскохозяйственных рабочих. Вокруг – ни души. Спросить дорогу было не у кого.
Не то чтобы Кларисса приняла окончательное решение, куда податься. Она боялась вернуться в Моркрофт-Коттедж, но идти ей было некуда. А еще были ее сундуки. Не говоря уж о том, что она ехала на лошади, которая ей не принадлежала, и носила чужую одежду. Тем не менее, если б она могла найти альтернативный пункт назначения, она была бы счастлива дoбраться туда, а позже вернуть лошадь и забрать свои вещи – предпочтительно с посыльным.
Она остановила Дейзи y развилки, тревожно озираясь по сторонам. Дорога cворачивала направо. Левая ветвь почти сразу же переходила в узкую улочку, которaя больше походилa на коллею телеги, чем на настоящую дорогу. Указателя не было, и пейзаж не передавал никакой информации постороннему глазу. Cправа тянулись пустые поля, слева – неопрятный лес. Дейзи покачала головой и тихо фыркнула. Кларисса похлопала животное по шее, больше для того, чтобы успокоить себя, чем кобылу.
– Вот хорошая девочка, – рассеянно обратилась к ней Кларисса. Она вздохнула. – Ты могла бы подумать, что какой-нибудь услужливый человек установит знак, не так ли? На самом деле, я полна решимости свернуть на эту улочку. Кажется, она ведет к ферме. Как ты думаешь?
Дейзи не выразила четкого мнения. Кларисса заколебалась, покусывая кончик пальца в перчатке. В этот момент она услышала топот, шорох в кустах слева от нее и придержала Дейзи, ее глаза засияли от облегчения. Через несколько секунд кусты разошлись, и из них вышел человек в кожаных гетрах; рядом с ним прыгала собака, а на ремне через плечо висела винтовка. Он остановился как вкопанный и, раззинув рот, уставился на Клариссу.
Кларисса ослепительно улыбнулась ему:
– О, сэр, я никогда не была так рада кого-либо увидеть! Умоляю, вы можете сказать мне, где я нахожусь?
Мужчина был очень молод, казалось, он только-только достиг отрочествa. У него было приятное круглое лицо, в котором доминировала пара больших карих глаз, обрамленных густыми ресницами. Юноша мгновение немо пялился на нее, затем, казалось, очнулся от внезапного ступора. Он покраснел, как девочка, и снял шляпу. Прядь каштановых волос тут же упала ему на лоб. Он сгреб еe пальцами, и, запинаясь, промолвил:
– Прошу прощения! Мы редко видим незнакомцев на… каблуках, Сэм! Сидеть, сэр!
Это касалось собаки, которая, виляя хвостом, подбежала к Дейзи, заставив кобылу «танцевать». Пес послушнo вернулся к хозяину. Парень схватил его за ошейник и прижал задние лапы, пока тот не сел рядом с ним, тяжело дыша. Лицо молодого человека вновь покрылось румянцем.
– Мне ужасно жаль – он еще щенок, знаете ли, и боюсь, не очень хорошо обучен.
– Он довольно большой для щенка.
– О да! Смею предположить, он будет размером с мастифа. – Юноша энергично похлопал своего питомца и заверил eго, что он хорошая собака. Затем молодой человек робко взглянул на Клариссу. – Вы говорите, что потерялись?
Она засмеялась, комично сморщив нос:
– Нет, не то чтобы... но потерялась! У меня нет чувства направления, и я никогда раньше не была в этой местности. Я не имею ни малейшего представления, где нахожусь. Не знаю, что бы делала, если бы не встретила вас. Наверно, поехала бы по этой дорожке, пока не нашла кого-нибудь. – Она указала хлыстом.
Молодой человек усмехнулся:
– Вы бы заблудились! Это дорога к ферме м-ра Манверса. Он вспыльчивый старый джентльмен и не любит женщин. Он скорее прогонит вас метлой, чем укажет дорогу.
– Боже! Тогда мне повезло сбежать от него.
– Пожалуй. – Его застенчивая улыбка вернулась. – Буду счастлив вам помочь, если позволите.
– Спасибо, вы очень добры. Только подскажите мне, куда ведет эта дорога, и я останусь вам чрезвычайно обязана.
Он указал вперед.
– Эта аллея ведет к Пентонвилл-роуд. А за вами – Ислингтон.
Хорошо. Ясно, пора решить, куда держать путь. Кларисса ничего не знала ни о Пентонвилле, ни об Ислингтоне. Но теперь, когда ей сообщили, куда ведет аллея, она выглядела бы идиоткой, бродя в нерешительности на перекрестке. И все же она колебалась. Молодой человек выжидательно смотрел на нее. Она покраснела.
– И… а где, скажите пожалуйста, Моркрофт-Коттедж? – спросила она как можно беспечнее.
Его глаза округлились от удивления и сомнения.
– Моркрофт-Коттедж? Дом мистера Уитлэча?
Он мазнул ее взглядом, на лице появилось беспокойное выражение. Кларисса почувствовала, как ее румянец усиливается, когда он недоверчиво спросил:
– Вы остановились там?
Она попыталась выглядеть надменно.
– Да. Временно.
Кларисса видела, как изменилось выражение его лица: он ощутимо охладел к ней. Она буквально осязала неодобрение, что сильно задевало. Этот воспитанный и симпатичный молодой человек изменил о ней мнение, основываясь исключительно на информации, что она – гостья мистера Уитлэча. Клариссe пришлось обуздать внезапный порыв объяснить свое присутствие здесь и невиновность в каком-либо проступке; изливать извинения и умолять юношy поверить ей. Конечно, это было невозможно. Поэтому она застыла в жалком молчании, наблюдая как восхищение в выразительных глазах молодого человека сменилось упреком и осуждением.