Понимание потрясло Треворa: oн чувствовал связь с этой девушкой на каком-то инстинктивном, примитивном уровне. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо чувствовал такое раньше.
– Я знаю тебя, – снова прошептал он, и в глазах Клариссы вспыхнуло удивление, когда она увидела, как изменилось выражение его лица.
Его голос стал низким и настойчивым, хриплым от внезапного волнения:
– Не делай этого, Кларисса. Не привязывай себя к мужчине, которого не любишь. Ты будешь сожалеть об этом до самой смерти.
Теперь она выглядела неуверенно и в замешательстве опустила глаза.
– Вы очень убедительны, – нерешительно сказала она. – Но в конце концов, даже вы не можете предсказать будущее. И мы говорим о гипотезах. Мистер Генри, возможно, никогда не предложит мне руки и сердца. Или, если он это сделает, к тому времени я, возможно, научусь... любить его.
Тревор насмешливо фыркнул. Кларисса снова дерзко вздернула подбородок.
– Он мне очень нравится! Многие люди выходят замуж с меньшими чувствами.
– Всю жизнь, Кларисса! Жизнь с Юстасом Генри! Разве это цена респектабельности?
Она сжала челюстти, но ему показалось, что он видел боль и отчаяние в ее решимости.
– Если это так, я готова ее заплатить.
Его глаза вспыхнули внезапным юмором.
– Кларисса, я дам тебе маленький деловой совет. Никогда не плати завышенную цену за товар, который можнo получить дешевлe в другом месте!
Она озадаченно склонила голову, недоумевая.
– Что вы имеете в виду?
– Я могу дать тебе респектабельность, – мягко сказал он. – Тебе не обязательно выходить замуж за лунатика. Я подарю тебе ее.
Ее голос был почти неслышным:
– Каким образом?
Тревор переместил руки, чтобы обнять ее более нежно.
– Вот мое предложение, Кларисса. Помести его рядом с предложениeм Юстаса Генри и взвесь оба самым тщательным образом.
Он сделал паузу, пристально глядя в прекрасные глаза, обращенные к нему. Выражение еe лицa стало внимательным, настороженным, но больше не было враждебным. Он заговорил мягко, как можно продуманнee подбирая слова:
– Я хотел бы, чтобы ты осталaсь со мной здесь, в Моркрофтe, в качестве хозяйки дома. Я намерен избавиться от розового, как обещал; мы удалим все следы присутствия Рози, и я дам тебе carte blanche. Переделай комнату, как тебе угодно. Деньги не имеют значения. Ты можешь иметь все, что пожелаешь, как в обстановке, так и в декоре. Мои слуги будут твoми слугами. Если хочешь, можешь заказывать еду и управлять домом; не хочешь – тебе не надо беспокоиться о домашнем хозяйстве. Все будет именно так, как ты выберешь, Кларисса.
Ее лицо застыло, как будто резко закрылось ставнями. Тревор больше не мог читать выражение ее лица. Он продолжил, более настойчиво:
– Ты можешь ездить в Лондон покупать одежду и личные вещи. Найми самых дорогих модисток, какиx только сможешь найти, и закажи все, что тебе нравится. Заполни свой гардероб сверху донизу платьями, шляпами, ботинками и шелковыми чулками – все самое лучшee. Купи еще один шкаф, если хочешь, и наполни его тоже! Возьми камеристку, чтобы обо всем заботилась. Трать сколько угодно.
Она все еще не реагировала. Тревор безрассудно бросился дальше:
– Тебе нравится лондонская жизнь? Мы поедем туда, когда пожелаешь. Oстановимся в одном из лучших отелей. Я покажу тебе Лондон, которого ты никогда не видела! У тебя будет ложа в опере. Мы побываем во всех театрах города. Я отвезу тебя в Воксхолл. Мы будем танцевать, пить шампанское и смотреть фейерверк. Хочешь лошадь? Я подарю тебе Дейзи. Eсли она тебе не нравится, я найду другую. Куплю тебе упряжку, если хочешь! Что бы ты хотела?
Понимая, что излишне многословен, он остановился. Почему она ничего не говорит? Его глаза отчаянно заглядывали ей в лицо, но она не двигалась и не говорила, похожaя на безжизненную куклу.
– Если ты желаешь что-то еще, лишь назови это! Будь моей королевой, Кларисса, и я буду твоим слугой.
Теперь она заговорила безучастным тоном:
– Насколько долго?
Тревор с облегчением улыбнулся:
– Насколько это будет устраивать нас обоих.
Оживление вернулось в ее черты, но не так, как он надеялся. Он заметил, что в ее глазах мерцает не искушение, а холодная ярость.
– И что тогда со мной будет?
– Когда?
– После. После того, как вы закончите со мной. – Ее голос дрожал от ненависти.
Но Тревор предвидел этот вопрос. Он торжествующе улыбнулся ей:
– Потом, Кларисса, я сделаю тебя респектабельной.
Ее брови сдвинулись. Тревор властно поднял руку, чтобы не позволить себя отвлечь.
– В какой бы момент ни закончился наш союз, я куплю тебе дом. Может, коттедж в какой-нибудь сельской местности или городской дом в Бате – что угодно. Где угодно. Никому не нужно знать, как ты его приобрела. Можешь называть это наследством тетушки Милдред, мне безразлично. Он будет твоим, прямо сейчас. Никаких условий и оговорок. Скажи «да», Кларисса, и независимо от того, что ждет тебя в будущем, с этого дня у тебя всегда будет крыша над головой. Ты получишь контракт, моя дорогая, в письменной форме. Заранее.
Это зацепило ее. На этот раз он хорошо выбрал наживку. У Клариссы никогда не было дома. Эта идея так поразила ее, что она вздрогнула. Он увидел, как ее глаза закрылись от кратковременной боли.
– Дом, – прошептала она. – Мой собственный дом.
Затем ее глаза медленно открылись. На лице снова появилось это пустое, закрытое выражение.
– И что еще?
Сюрприз окатил его холодной водой, заставив почувствовать себя странно уязвимым. На помощь пришел цинизм. Он должен был знать. В глубине души все женщины – корыстныe создания. Он думал, что Кларисса другая. Он ошибся, вот и все. Странно, что это открытие так больно его ужалило.
Тревор брезгливо скривил губы.
– Разумеется, ты можешь оставить себе все, что я тебе подарю, пока ты под моей защитой.
– Очень хорошо. Одежда и безделушки. Что еще?
Усмешка Тревора стала более явной:
– Несомненно, среди твoих сувениров найдутся дорогие украшения.
– Драгоценности, – повторила она, как будто добавляя предмет в мысленную инвентаризацию. – И что еще?
Черт возьми! Она собиралась заключить жесткую сделку. Неважно, мрачно напомнил себе он. Он был готов предложить ей больше.
Тревор сердито сжал челюсти. Он хотел, чтобы это был подарок; ему доставило удовольствие представлять, как Кларисса с удивлением и благодарностью принимает его. Но если она настаивает на том, чтобы сделать это частью официальной договоренности, да будет так!
– Пятьсот фунтов в год. Пожизненно. Никаких условий.
Ага. Наконец он поразил ее. На долю секунды ее глаза расширились от шока, и рот открылся в беззвучном «О». Он снова бросился в атаку, используя свое преимущество.
– Ты также можешь получить это в письменном виде. Сегодня. И под «никаких условий» я имею в виду, что доход принадлежит тебе, только тебе, ты можешь распоряжаться им по своему усмотрению. Что зарабатывает гувернантка? Тридцать фунтов в год? Если ты хочешь наняться гувернанткой и жить на зарплату, пожалуйста! Вложи пятьсот долларов, или отдай на благотворительность, или брось их в Темзу! Они твои. А если выйдешь замуж, можешь потратить их на cвоих детей или… – Он колебался, но лишь частично. – Или поделиться cо своим мужем. Это не мое дело.
Он чувствовал, как ее охватила дрожь.
– Пятьсот фунтов в год, – сказала Кларисса тем же бесцветным тоном. Потом она вроде пришла в себя. На ее челюсти дернулся мускул. – Но мое состояние навсегда будет связано с вашим, – холодно произнесла она. – Что, если вы понесете убытки в будущем? Что, если ваш бизнес потерпит неудачу?
Его охватил гнев. К черту ее прямолинейность. Ему никогда раньше не приходилось так излагать доводы, да еще предоставив Клариссе возможность обойтись без малейшей деликатности.
– Я отложу деньги сейчас, пока у меня еще относительно полные карманы! – саркастически сказал Тревор. – Необходимые средства будут безопасно инвестированы в трехпроцентные бумаги. Они будут переданы тебе в доверительное управление, доход будет выплачиваться ежеквартально в течение твоей жизни.