Гершель приступил к раздаче, первая карта досталась Грабису, и тот незамедлительно решил посмотреть на неё. Натан не возил карты по столу, он снимал их за самый краешек и отправлял в свободный полёт. Карта зависала над столом, а затем опускалась прямо перед игроком. Рансхофен не счёл нужным раньше времени узнавать свою карту, он лишь придвинул её к себе и аккуратно выровнял. Ромуло кивнул с каким-то совершенным равнодушием. Натан отложил карту для себя, а затем опять стал метать их по часовой стрелке.
Было роздано восемь карт, а блайнды так и не были назначены. Рансхофен, так и не притронувшийся к своим картам, внимательно смотрел на Грабиса, который, напротив, был погружён в изучение своей "руки". Диктатор вежливо откашлялся и снова излишне манерно почесал кончик своего носа.
– Пан Грабис, ваше слово. – Рансхофен расправил завалившиеся часы и прошёлся подушечкой пальца по трещине в ремешке. – Малый блайнд всё ещё не отменён…
Грабис попытался совладать с лицом, но у него ничего не получилось. На бесконечно малый момент ему показалось, что он перенёсся в идеалистичную вселенную, где все вокруг забыли про малый блайнд, где остальные игроки выставят свои города, а он не будет участвовать в ставках.
– Я и не думал забывать про него. – Ответил он, как показалось ему самому, гордо и с чувством достоинства. – Я как раз собирался назвать город…
Со стороны это выглядело так, словно он напрочь забыл названия всех городов, и сейчас старается вытянуть хотя бы одно из тёмных уголков памяти. Йоханайн ежесекундно облизывал губы языком, издавая при этом странные звуки. Его глаза метались со углам комнаты, а в голове была пустота.
– Да? – Рансхофен чуть наклонился в сторону Грабиса, отчего его стул оторвал от пола задние ножки. Ему очень нравилось наблюдать за беспомощными людьми, ещё больше его потешали люди, абсолютно не понимающие, что над ними смеются. – И это будет…
– Огре! – Выпалил Йоханайн. – Да, именно Огре! Я ставлю Огре! Ну а чем же ответите вы?
Этот резкий выпад оказался неожиданным даже для него самого, в иных условиях Йоханайн и подумать не мог, что станет бросать дерзости прямо в лицо безумцам с рукой, лежащей на кнопке запуска, но за последние полчаса в нём скопилось столько страха, что он начал придавать ему сил. Для пущей убедительности и придания веса собственным словам он стукнул кулаком по столу, не заметив, что при этом засветил свои карты.
Рансхофену понравилось его поведение, он уже устал от застоявшейся атмосферы за игральным столом, ему хотелось чего-то новенького. Ему хотелось живых эмоций вместо замогильного уныния, и сейчас этот ничтожный пан Грабис веселил его.
– Чем я вам отвечу? Не менее достойным городом. Мне доводилось бывать в названном вам Огре, и обычно я не запоминаю города, в которых бываю проездом, но Огре мне запомнился. Скажите, а у вас нет привычки сидеть возле Голубого озера и кидать крошки проплывающим мимо уткам? Нет? Так о чём это мы? Ах, да я собирался поставить свой город, не уступающий вашему Огре. Саарбрюккен, если будет угодно… А теперь, с вашего позволения, я всё же посмотрю на собственные карты.
Ход перешёл к Ромуло, Джабар придвинул к себе лежащие карты и одной только левой рукой перевернул их лицевой стороной к себе. В его помутневших глазах ничего не отразилось. Хоть он и должен был начинать торг, он не собирался этого делать.
– Фолд3. – Объявил от так же неуклюже откладывая карты левой рукой.
Джабар имел полное право не участвовать в розыгрыше, тем более что бубновая двойка и пиковая четвёрка не сулили ничего победоносного.
Ромуло скинул карты, ему уже было всё равно, а двое других перевели свои жаждущие скорейшего начала партии глаза на исполняющего роль крупье. Натану пришли червовые пятёрка и четвёрка, при благополучном стечении обстоятельств они спокойно могли перерасти во флеш, а то и до стрита дотянуть. Скажем так, карты у него были перспективные, но риск совершенно необоснованным. Рансхофен и так вынудил поставить его лишний город, и к данному моменту Реховот превратился в кучу пыли. Нет, он совершенно не испытывал желания делать ставку, когда без последствий мог избежать этого. Его пятёрка и четвёрка повторили путь Ромуло.