Защитники яростно палили из своих укрытий, наступающие бежали в сторону вала и тоже стреляли из бластеров. Больше всего сходства с таким сражением было у земных битв восемнадцатого и девятнадцатого столетий. Только вот редуты тогда были организованы лучше, и солдаты вели себя не как стадо баранов, а хотя бы строились в каре, колонны или шеренги. Наполеон и Кутузов, если им показать такое безобразие, сильно бы расстроились и приобрели немало седых волос от созерцания столь позорной баталии. Примерно такой же уровень организации царит на любительских пейнтбольных боях новичков. Офисные сотрудники в тщетных попытках растрясти лишние килограммы, изображают броуновское движение на огороженной территории, постреливая друг в друга шариками с краской.
Впрочем, здесь шариками с краской никто не стрелял. Здесь убивали один раз и взаправду. Пока Алекс пытался понять, в какую сторону и с какой скоростью ему нужно бежать, рядом с ним разорвало еще двоих бойцов, а один рухнул на землю, пораженный из менее разрушительного, но более точного оружия. Алекс прицелился в сторону укреплений и нажал на кнопку. Бластер плюнул зарядом, но определить эффект от выстрела было невозможно. Попал или не попал, черт его знает, хотя бы поучаствовал.
Будучи офицером запаса, классическим «пиджаком», Алекс не являлся отличником тактической подготовки и еще менее цельное представление имел о практике ведения боя, но пробелы в военной науке восполнили навыки туриста и охотника. Изучить ландшафт, занять наиболее выгодную позицию с хорошим обзором, постараться избежать попадания под перекрестный огонь. Хорошие и мудрые правила, идеальны для утиной охоты или засады на жирного глухаря. Но что ты будешь делать, если ближайшую выгодную позицию занял враг, ландшафт представляет собой грязевое поле без единого дерева или холма, за которым можно укрыться, а попасть под перекрестный огонь в таком хаосе даже проще, чем начать стрелять самому? Правильно. Бежать вперед, орать во все горло и палить перед собой, пока не закончатся заряды. А дальше, когда не поможет даже самая сумасшедшая логика, рассчитывать только на удачу.
Если инопланетяне с Нуль-станции, так любившие наблюдать за похождениями землян, видели эту сцену в прямом эфире, то они непременно должны были восхититься ее непредсказуемостью. Молодой русский мужик, вооруженный бластером, с криком «ура» поднимает за собой в атаку взвод чужих и ведет их на штурм земляного редута... Таких картин не писал сам Сальвадор Дали.
Укрепления приближаются. Хаотичный огонь выкашивает атакующих десятками, но с неба падают все новые и новые фиолетовые шары. Вот высадилась третья волна десанта. Тяжелые пехотинцы имеют мощное вооружение, продвигаются медленно, но серьезно увеличивают плотность огня. А вот за их спинами спокойно приземляется четвертая группа. Свежие, еще не деморализованные видом крови и кишок, они вступают в бой, и противник начинает стрелять все реже - никто не хочет высовываться из-за спасительного вала. Алекс карабкается по вверх по трупам солдат, погибших в первую атаку, почти ничего не соображая, доползает до вершины насыпи, перебрасывает через нее бластер и стреляет наугад.
Отмечать победу секторальный генерал второго ранга прибыл без опозданий. Похоже, что это мероприятие не нарушало график питания Баддла. В честь такого знаменательного события всех выживших построили в шеренгу на краю того же самого поля, теперь обильно усеянного трупами победителей и проигравших. Живых было ощутимо меньше, чем мертвых, едва ли пятая часть от первоначального состава. Но Алекса удивляли и расстраивали не потери, его поразило, что никто и не думал заниматься ранеными, несмотря на то, что они могли остаться лежать прямо здесь, в сотне метров от места проведения торжественных мероприятий. В этой армии медицинская служба была просто не предусмотрена.
Снова подъехала военная техника, так и не принявшая участие в штурме, и опять она стала выполнять роль трибуны. За спиной генерала засияла голограмма, Верховный Диктатор с чрезвычайно унылой физиономией обратился к своему народу.
- Добровольцы! Мне тяжело обращаться к вам в такой нелегкий для всех нас час. Горечь поражения, боль утрат, скорбь по потерям...
Генерал испуганно засуетился и стал нажимать кнопки на своем пульте управления голограммой. Запись остановилась, крупным планом на стоп-кадре остаткам армии демонстрировался жабий рот Верховного Диктатора. Через несколько секунд голограмма потухла, но тут же изображение и звук заработали вновь. В этот раз Верховный и Чрезвычайный выглядел куда веселее. Он бодро заквакал: