Она мгновенно задирала комбинацию, чтобы остолбенелому неудачнику торжественно продемонстрировать свои рубцы. Когда-то я могла перечислить все ее операции; сейчас помню только четыре: желчный пузырь, желудок, матка (у нее не могло быть детей) и левый глаз. О них она подробно рассказывала мне — в конце концов, это были самые значительные события ее жизни. Два дня она находилась в полном беспамятстве. Тогда в кладненской больнице вынули ей из желчного пузыря такие здоровенные камни, каких ни один из докторов в жизни не видел. Главные врачи окружных больниц ходили на нее лично смотреть. И так далее. Однажды отец, вернувшись с работы, застал ее лежащей в трусиках на кухонном столе и наглядно демонстрирующей мне, что такое поясничная пункция.
— Милена, оденься, пожалуйста, и прекрати стращать ребенка, — только и сказал он.
Когда я начала ходить в школу, она взяла надо мной шефство.
— А теперь наконец вместе сделаем домашнее задание! — говорила она торжественно.
Она убавляла звук радио, раскладывала на столе старые газеты и придвигала ко мне стул. Ее голос источал добрую волю, но ее, естественно, хватало ненадолго. При первых двух ошибках она еще сохраняла святое терпение, но когда я делала кляксу или в четвертый раз заезжала за линейку, она махала на меня рукой, резко вставала и шла снова усилить звук радио. Я виновато сидела над тетрадью и смотрела, как она закуривает сигарету и потом выдыхает в окно дым. Мне было шесть, но я знала, что она думает: ее ребенок никогда не сделал бы ничего подобного.
— Не зевай и пиши! Ты можешь сказать, почему ты не пишешь?
Ее ребенок к тому же был бы намного красивей.
— Сама? — пропискивала я.
— А я, что ли, за тебя писать буду?
Вспоминаю минуты особого покоя (смиренного, сказала бы я теперь), когда мачеха прекращала свои если бы, хотя бы и было бы и на несколько часов принимала жизнь такой, какая она есть, — например, в рождественские праздники или в мой день рождения. Тогда ее было не узнать: она двигалась по квартире совсем иначе, гораздо медленнее, чем обычно. Не хлопала дверьми и больше улыбалась.
— Мы с папкой желаем тебе всего самого лучшего, девочка.
Я гашу свечи, и она фотографирует меня. Потом мы фотографируемся вместе, автоспуском. Мы смеемся. Папа обнимает ее за плечи. Она режет торт. Я знаю, что она пекла его сама, и потому нарочно ложкой беру себе самые большие куски — пусть видит, как он мне нравится; однако она глядит на меня все более неприязненно.
— Не набивай так рот, никто у тебя не отнимет!
— Оставь ее, — заступается за меня папа.
Она укоризненно смотрит на него и вздыхает. Потом встает и начинает собирать грязные тарелки. Мой день рождения, выходит, кончился. Праздничную скатерть она возвращает в буфет, а стол снова застилает вискозной (с прожженными черными кружочками). Ее движения снова набирают темп.
— Ты опять за свое? — с угрозой говорит папа.
— Разве это жизнь, как я живу? — шипит она на него.
(Конечно, ответила бы я сегодня, в свои сорок один, именно это и есть жизнь.)
Приходило ли ей когда-нибудь в голову, что она сама в немалой мере творит свою судьбу? Задавалась ли она когда-нибудь вопросом, почему счастье, на которое она постоянно претендовала, должно было снизойти именно на нее? Почему счастье должно было продраться сквозь сигаретный смрад лишь затем, чтобы осенить неотесанную, вечно чем-то недовольную неряху в папильотках?
Я думаю, она не была злой; просто выбрала кусок не по зубам.
— А я была такая дура, что хотела вам двоим создать домашний очаг! — часто повторяла она папе.
Ее соблазнила благородная идея — творить добро, а творить добро в конечном счете оказалось утомительнее, чем поначалу она полагала.
Она выдержала с нами шесть лет и потом окончательно сдалась.
Мой день рождения без мамы.
Рождество без мамы.
Школьный аттестат: одни единицы,[9] а мамы нет как нет.
Первые месячные. И так далее.
Надо ли это описывать? Можно ли описать? Попробуйте это хотя бы представить, — а иначе ничего не имеет смысла.
Том
О появлении новой ученицы наша классная руководительница сообщает нам в последнюю неделю перед летними каникулами — на следующий день после того, как Ева в сопровождении отца и матери приходит знакомиться со школой.