— А правда, что он делает? — спрашивает Катка.
— К примеру, ходил каждую пятницу в Подоли, в сауну. А теперь с супругой купили где-то в Ржевницах по дешевке дачу, в пойменной области, и потому…
— Ну и что, — говорит Зузана, — было бы тебе, как ему, за шестьдесят… К тому же вероятность половодья не так уж и велика, верно? Можно и рискнуть. Или пан, или пропал.
— Серьезно, ему уже за шестьдесят?
— А ты как думала?
— Не перебивайте же его все время!
— Итак, — возвращаюсь к сказанному, — в сауну он уже не ходит, ибо каждую пятницу ездит на дачу. И потому ежедневно в учительской просматривает газеты и вынимает из них вложенные цветные рекламные проспекты.
— Рекламные?..
— Рекламы электродрелей, косилок-триммеров, дисковых точильных станков и тому подобное. Сравнивает различные предложения. Bauhaus против OBI. Высшая форма соревнования его поздней жизни. На столе в его кабинете…
Ева шумно встает. Покачивается.
— Тебе неинтересно? — говорю.
— Нет.
— Ты спрашивала…
— Но я хотела услышать… что-нибудь приятное.
— Сожалею, — развожу я руками, — я с Вартецким ничего приятного не пережил.
Она закрывает глаза и закусывает губу.
— Том! — одергивает меня Мария. — Ты что дуришь?
Только теперь я прихожу в себя. Наклоняюсь в сторону, давая возможность официантке унести пустые бокалы. Поворачиваюсь к Еве, но ее и след простыл.
— Sorry. Сегодня меня тянет побрюзжать.
— Господи, — говорит Фуйкова, — да ты постоянно живешь в своем музее молодости.
Ева
У туалета, куда она убегает выплакаться, наталкивается на красивую светловолосую девушку с маленькой татуировкой на плече, скользнувшую по ней равнодушным взглядом. Ева прикидывает, что в нынешней Праге татуировка примерно у каждой четвертой, а то и у каждой третьей девицы. Ополаскивая над умывальником лицо, она со злорадством представляет себе 2050 год и врачебные кабинеты, полные сморщенных татуированных старушек. Дверь приоткрывается: в зеркале она видит лицо Тома.
— Заходи, — говорит Ева. — Здесь никого.
— Я хотел бы извиниться.
— Закрой эту дверь. Закрой дверь и поцелуй меня.
Она подходит ближе и прижимается к нему. Том сопротивляется.
— Утром будешь сожалеть об этом.
Том
В полночь нас уже девятеро; готов поспорить — каждый про себя решает, что на будущий год не придет. Ева просит, чтобы я вызвал ей такси.
— Абитуриентские встречи — зеркала наших потерянных жизней, — говорю я.
— По-моему, это возможность всем развлечься, — смеется Фуйкова.
Сама она, разумеется, тут же пытается определить год, когда, по всей вероятности, умрет: если учесть, в каком возрасте в среднем по стране умирают женщины и к тому же принять во внимание семейную предрасположенность (предрасположенность к умиранию, осеняет меня), это случится где-то в тридцатые годы.
— Не знаю почему, но мне постоянно приходит в голову 2037 год.
Так или эдак, вероятность, что она будет жить еще после 2040 года, невелика; в 2050-х — практически нулевая. В общем, все просто. Ее подсчет кажется мне тягостным, но Фуйкова не согласна.
— Самый нормальный подсчет на свете. Каждый должен это осознать.
— А я не хочу осознавать! — восклицает Зузана, отбрасывая эту мысль. — Я молодая, красивая, передо мной вся жизнь, и горе тому, кто посмеет в этом усомниться!
Фуйкова, меняя тему, делится впечатлениями от бесед с клиентами: чета стареющих, всегда спорящих богатеев-парвеню хотят от нее, чтобы она обставила им квартиру, в которой они наконец будут счастливы.
— Подумайте! Все, чего за пятьдесят лет они не получили от жизни, теперь хотят от мебели!
В половине второго нас остается трое: Скиппи, Фуйкова и я. Мы едва живы от усталости и алкоголя. Догорели свечи, которые в начале вечера зажгла Мария, — понимаю, что мысли у нее были самые благородные, но мы пришли сюда развлекаться, а не сидеть за столом с тремя покойниками; одно с другим, на мой взгляд, не очень-то вяжется. Смотрю на пустые алюминиевые подсвечники. Игра на вылет, говорю я себе. Старший официант приходит напомнить нам, что заведение закрывается в час. Скиппи намерен ругаться.
— Пошли! — приказываю я.
Достаем кошельки, а потом несколько раз пересчитываем банкноты, оставленные здесь одноклассниками, но все время приходим к разным результатам.