Но какие перспективы! Подсунуть Серегину искаженную информацию, нацелить его на ложный след, тем самым облегчить себе действия. Плюс — еще раз проверить версию о предательстве подполковника. Ведь пока — одни догадки.
Появится Сергей — подумают, взвесят. Все равно после подписки, данной Симочкой, дороги назад не существует. Будто девушка обрушила за ними мост — образовался провал, который ничем не заполнить.
Разговор с неосторожной и упрямой секретаршей происходил в десятом часу вечера. Фомина все еще не было — помчался охранять Коломина, проследить за хитроумной депутатской половиной. Раньше полуночи не возвратится… Да и то вряд ли — помчится к ненаглядной своей Наденьке… Значит, только утром появится возможность побеседовать по душам.
— Гришенька, не пора ли нам спать? — проворковала Симочка, обнимая Григория за шею. — Что-то притомилась… Уж не заболела ли?
Ссылка на слабость, переутомление — призыв в постель. Каждый вечер — одно и то же… Неужели он настолько стар, что не подходит для девушки? Все же — ему почти сорок, а ей едва больше двадцати…
Не дожидаясь согласия, Симочка сноровисто постелила на диване, взбила подушки, встряхнула одеяло. Изредка поглядывала на Гремина и отчаянно краснела.
— Отвернись, Гришенька…
Гремин послушно отвернулся… Какая все же она девчонка! Явно, не современна. Нынешние полудевушки, полуженщины не стесняются, раздеваясь, не просят отвернуться.
Сколько времени они живут вместе?
Впервые Симочка отдалась Григорию сразу же после поимки банды Матвеева… Больше года тому назад…
Месяца хватило его жене, Людмиле, для того, чтобы вычислить неверность мужа. Поступила она достойно — взяла мальчишек и уехала на Украину к матери…
Тоска по сыновьям, постоянно прописавшаяся в его сердце, снова всколыхнулась, заполняя все существо.
Симочка понимала его тоску, старалась, как могла, излечить друга. Иногда это ей удавалось, иногда — нет. Когда ласки любимой женщины не могли утихомирить боль, Гремин ночевал не в офисе — дома. Будто мстил себе за развал семьи, за сирот-мальчишек…
— Ну, что же, глупышка? Иди спать…
Гремин быстро снял футболку, погасил свет. В темноте стянул брюки. Нырнул под простыню.
Его встретили жаркие губы, дрожащие руки сомкнулись на затылке…
2
Ночь, огромная, много звездная, торжествовала над городом. Спали дома, парки, бульвары, улицы. Шелестели шинами по темному асфальту машины милицейских патрулей. Прячась от них, крались по темным своим делам юркие фигуры грабителей и убийц. Соревнуясь со звездами, сияли рекламы и неоновые вывески магазинов.
Короче говоря, Москва впала в привычное забытье. Для кого — голодное, для кого — тревожное.
Положив кудрявую голову на грудь Гремина, мирно дышала утомленная любовной «схваткой» Симочка. Рукой с наманикюренными пальчиками цепко держала его шею. Будто боялась — похитят, уведут.
В офисе — тишина. Кажется, не существует ничего, что способно разрушить ее, взорвать.
Но нашлось — взорвало и разрушило. Тишину разорвал в клочья резкий Не один — несколько, следующих друг за другом. И не просящих — впустите, ради Бога! -
Требовательных, наглых
— Ой, кто это? — встрепенулась Симочка. -
Не открывай, Гришенька, я сама…
Накинула на голое тело пестрый халатик и побежала в прихожую, постукивая по линолеуму голыми пятками.
— Кто там?
Милиция. Открывайте!
Подоспевший Гремин легонько отстранил от двери девушку.
— Гришенька, не открывай! Это не милиция — бандиты…
Звонок звенел без перерыва. В дверь колотили кулаками.
Что же делать? Григорий нерешительно положил ладонь на торчащий в замке ключ. Открывать ли отказаться…
— Если немедленно не откроете — взломаем!
Сработала привычка всегда и во всем подчиняться милиции. Старая, заскорузлая, не вытравленная десятками случаев, когда под личиной милиционеров действовали грабители и убийцы.
Спрятал пистолет в карман брюк и отпер замок.
В прихожую ворвались оперативники с закрытыми лицами. Это тоже порождение современности — раньше при обысках и арестах лиц не прятали, не боялись. Теперь — боятся.
Григория притиснули к стене, надели наручники. Обыскали.
— Да он — при оружии? — удивился оперативник. — Крутой парень…
— Посмотрите в документах, — вежливо посоветовал Гремин. — Я — частный детектив, имею разрешение и лицензию…
— Разберемся… Давайте сюда второго!
Ввели Фомина. Тоже — в наручниках. На лбу — ссадина от удара милицейской палкой… «Идиоты, — подумал Гремин. — Следы оставили. Пропустить Серегу через травмпункт, получить справку — готовая основа для возбуждения уголовного дела о превышении власти…»
Гремин и Фомин ругались и возмущались про себя. Знали по опыту — кроме побоев, ругань вслух ничего не принесет.
Симочка этого не знала.
— Вы не имеете права! — визжала она, вырываясь из рук державших ее плечистых милиционеров. — Это произвол! У нас — правовое государство!
— Правовое, говоришь? — насмешливо осведомился старший группы. — А ты, девочка, ничего, только наивность из тебя прет, как из коровы навоз. Лепехами… Отведите ее в соседнюю комнату, — приказал он. — И держите покрепче…
— Она кусается и царапается, — показал оперативник крупные царапины на руках и лице. — Типичная кошка… Можно связать?
— Ладно, вяжи, — разрешил старший после недолгого раздумья. Повернулся к девушке. — Поучить тебя палкой совесть не позволяет. Все же — женщина. Предупреждаю, не прекратишь истерику — приятелям вместо тебя достанется… Больно им будет, очень больно.