Стоило чуть пошевелиться, как они тут же отреагировали и посмотрели на меня с надеждой. Впервые за всё это время хотелось есть.
— Кормить меня будут? — собрав все силы, прохрипела, сонно моргая от яркого освещения в комнате.
Мужья переглянулись.
— Мы разбудили тебя? — спросил Тео, хмурясь и бросая косые взгляды на Фергуса.
Отрицательно качнув головой, сделала попытку сесть. С трудом, но у меня это получилось. Взглянув на окно, попыталась определить, какое сейчас время суток. За окном было светло, пели птицы.
Голова немного кружилась, а мужчины от моих действий впали в ступор и не спешили помочь. Бросила на них взгляд и увидела удивлённые лица. Сообразила чуть позже, что с меня спало одеяло, а я под ним в чём мать родила.
— Сорочку дайте. Или на мне экономят? — зло прошипела, заходясь кашлем.
После моих слов резко все пришло в движение. Сорочка нашлась, словно мужчины только и ждали, что я у них её попрошу. Фергус, как куклу, подхватил меня на руки и одел. Тео куда-то умчался, сверкая пятками.
Усадив и обложив подушками, муж сел на край кровати, которая под его весом прогнулась.
— Прости, просто слугам так проще было за тобой ухаживать.
Прикрыла глаза, кивать как китайский болванчик и качать головой не стала, всё равно не смотрит, да и что на это можно ответить. Им удобно, мне некомфортно. У всех свои цели.
Вскоре Тео вернулся с бульоном. Меня кормили с ложки, положив на грудь салфетку, Фергус держал миску, а Тео орудовал ложкой. Осилив три ложки, насытилась и отвернулась.
— Теона, надо съесть еще ложечку, — мило улыбаясь, уговаривал Тео. Поморщилась, вздыхая, и отрыла рот. Умом понимала, что надо есть, но ссохшийся желудок отказывался принимать больше. На очередную ложку, которую поднесли к моему рту, вызверилась на мужчин, пытаясь убить взглядом. С минуту меня пытались переупрямить, но страх лопнуть был сильнее.
— Вот не понять вас, женщин. Хочу есть — съела три ложки и уже наелась, я же дольше ходил за едой, чем ты ела, — ворчал Тео, забирая миску и убирая её на столик. Фергус хихикал, чуть подрагивая, хотя на лице не дрогнул ни один мускул.
Удовлетворенно вздохнув, закрыла глаза, не желая с ними разговаривать. Им меня навязали, и пусть Себастьян этого не озвучил, скорее всего выдвинули кучу требований. Сначала навязанная истинность, теперь обязанность быть Хранителями. Любви между нами никогда не было, а то, что начало зарождаться у меня к ним, они предали. За них говорить и анализировать их чувства не берусь. Себя бы понять. За всё время пребывания в этом мире мне так и не дали передышки, чтобы остановиться и осмыслить все, что со мной случилось.
Пытаясь вспомнить лица своих родителей, поняла, что не помню их лиц. Просто есть понимание, что они были, как и у всех детей, а всё остальное в тумане. Лица, голоса, родной запах маминых рук — всё исчезло. И где-то на задворках сознания пришло понимание, что так лучше, ведь изменить хоть что-то и вернуться назад я не могу.
Пока предавалась своим безрадостным мыслям, мужчины молчали, не мешая мне думать. Передвигались бесшумно, о чём-то тихо переговариваясь. Заметив, что я за ними наблюдаю, переглянулись, а потом Фергус произнёс:
— Мы пригласили слуг, чтобы ты могла выбрать сама, справишься?
— Это не может подождать? — говорить с каждым разом получалось всё лучше, боль уже была не такой острой.
— Нет. — Отрицательно дёрнув головой, Тео нахмурился. — Тех, что были, мы уволили, а новых без тебя нанимать нет желания: вдруг что-то пойдёт не так?
— Почему уволили?
— Они не справлялись, — сухо и ничего не объясняя, ответил Фергус. — Давай ты просто посмотришь, вдруг кто-то понравится?
Чуть скривившись, качнула головой, понимая, что от меня не отстанут. В комнату завели первую группу мужчин, все они как один были драконами, и, несмотря на их положение, надменность так и сквозила во всех их движениях и взглядах. От таких ждать только подвоха, а не помощи.
Я отрицательно мотнула головой под удивлёнными взглядами своих мужей или уже не мужей — надо все же выяснить этот момент. Первую тройку увели и завели других.
Мне не понравился никто: одни казались слабыми, другие слишком женственными, третьи надменными, четвёртые наглыми, а потом вариантов не осталось.
— И как это понимать? — спросил Фергус, стараясь сдерживать себя.
— Как хочешь, — ничего не объясняя, закрыла глаза.
— Что не так, Теона? — это уже Тео спросил потерянно.
— Всё не так. Верните мне моих слуг, а этих отправьте в монастырь, чтобы их научили спокойствию и уважению, — столь длинная фраза далась с трудом, отняв все силы.