«Выберете вашу внешность!» — продолжил голос, и я увидела, как моя внешность в «зеркале» начала меняться.
Грудь стала больше на два размера — увеличившись до четверки. Попа, наоборот, чуть уменьшилась, руки и ноги похудели. Изменился цвет волос, я превратилась в платиновую блондинку. Боже… я же всегда была брюнеткой. Волосы упали крупными локонами до талии, пара локонов опустилась на скромно прикрытую какой-то полупрозрачной тряпочкой грудь. А затем начали изменяться черты лица. И когда образ был завершен, я с ужасом поняла, что это одна известная фотомодель еще начала прошлого века, от которой фанател мой псих бывший — Памела Андерсон!
В голове тут же возникла одна из статей, что я читала буквально пару месяцев назад о виртуальном рабстве. Людей в буквальном смысле, как заключенных засовывали в саркофаги на полное жизнеобеспечение и отправляли в игру. Только эти ребята (вирт-рабы) всё чувствовали… абсолютно всё. В этом и заключался весь «кайф». Ведь система не могла отследить виртуальное пространство, и если в реальности никто не мог совершить преступление из-за чипа встроенного всем гражданам союза еще пятьдесят лет назад, то в игре, можно было делать всё, что твоя черная душа пожелает… Правда в игре и чувства все были уменьшены до двух процентов. И, если кто-то хотел поиздеваться над живимы людьми, то у него это проделать с игроками не получалось. Максимум можно было пройтись морально… Но физически-то никак. Игрок ничего не чувствуя, отправлялся на перерождение и всё.
Вот тогда и появились откуда-то кибер-пираты, предоставляющие «особые услуги» за деньги. Они воровали людей и превращали их в игрушки для маньяков — вирт-рабов, которые все чувствовали и были живыми людьми… Они что-то там ломали в игре, и система включала на сто процентов все физические ощущения.
Создание образа сексапильной блондинки завершилось, а система опять не услышала мои мысленные панические возгласы.
И когда я начала приближаться к своей виртуальной копии, а затем и сливаться с ней, я уже не просто мысленно орала, но и билась в истошной истерике, проклиная создателей игры, вирт-пиратов и конечно же бывшего.
А затем меня резко оглушили, лишив теперь еще и слуха со зрением и я, кажется, от страха потеряла сознание.
В себя пришла от того, что кто-то напевал знакомую песню вгоняя меня в уныние. Если и поначалу был шанс, что меня с кем-то спутали, то теперь я на сто процентов поняла, что попала по полной программе…
У Грегори был шикарный голос, мы с ним так и познакомились. Он был свободным музыкантом. Я влюбилась в него, как кошка.
Мы с девочками отмечали полученные дипломы. Он сидел на сцене играл на гитаре и пел. Я засмотрелась на красавчика с дивным голосом и не заметила, как наклюкалась. А когда стала плохо себя чувствовать, то вышла освежиться на воздух. Ко мне прицепились какие-то пьяные идиоты, решив затащить к себе в машину. Грегори вмешался, и даже получил несколько ударов по лицу, пока не появилась подмога в лице охраны клуба.
Тогда я и узнала, что он не только певец и «свободный музыкант», но еще и владелец клуба. А поет он, потому что — это его хобби. В последствии выяснилось, что парень, защитивший меня от уличных хулиганов, владелец не только этого клуба, но и еще десяти, находящихся в крупных городах.
Короче говоря, я была очарована его голосом, рыцарским поступком, и конечно же капиталами.
Нет, я сама никогда не бедствовала, мой отец был ведущим инженером, а мама работала врачом. Как только я закончила школу и поступила в университет, родители подарили мне небольшую квартиру с машиной, и все годы обучения подкидывали денег на карту, чтобы освободить меня от подработки.
Но все равно, приятнее, когда тебя спасает богатый рыцарь, а не нищий… тогда я так думала, а спустя год, поняла, что Грегори самый настоящий тиран, желающий контролировать каждый мой вдох. Он настолько замучил меня своей ревностью и ежедневными скандалами, что, когда я решила с ним расстаться, он поднял на меня руку… Благо система зафиксировала его правонарушение и полиция прибыла буквально в считанные минуты. Иначе… я думаю он меня просто убил бы. Взгляд у него был очень многообещающим. Меня пробрало до печёнки.