Выбрать главу

Помимо технического новшества — «укладки» нескольких разных историй в жесткую повествовательную конструкцию, вторая гениальная находка Конан Дойла состоит в том, что все захватывающие события разворачиваются в уже известных нам пределах. Он рисует мир, где не соблюдаются законы, а человек превращается в дикаря, но находится место героизму, и мир этот — старая добрая Англия. Во многих рассказах виновниками злодеяний и скандалов становятся ссыльные, бывшие солдаты, вернувшиеся в метрополию из колоний, или путешественники-авантюристы. Эти скитальцы, однако, не просто повествуют о своих приключениях. Пережитое во время странствий преследует их, прошлое гонится за ними по пятам, оно убивает их или заставляет убивать, как, например, в «Горбуне». Как отметил в предисловии к «Возвращению Шерлока Холмса» Энгус Уилсон[10], в рассказах Конан Дойла Холмс и Ватсон часто напоминают своего рода охотников в джунглях. Люди изображены здесь как животные и полудикари, только живут они не на острове, как доктор Моро, но в десяти минутах ходьбы от вокзала Марилебон. В таком нравственном вакууме Шерлок Холмс сам становится законом, так же как Марло у Чандлера или Оперативник агентства «Континенталь» у Хэммета[11]. Высшей власти нет, и потому детектив упорно и методично карает тех, кого закон прощает, и добивается свободы для тех, кого закон не щадит, — как будто это необходимое условие его существования. Обыкновенно рассказы о Холмсе считают изящными аллегориями викторианского позитивизма; но присмотримся повнимательнее к заключительным строкам «Картонной коробки», о которых часто забывают как поклонники, так и недоброжелатели великого сыщика:

— Что же это значит, Уотсон? — мрачно спросил Холмс, откладывая бумагу. — Каков смысл этого круга несчастий, насилия и ужаса? Должен же быть какой-то смысл, иначе получается, что нашим миром управляет случай, а это немыслимо. Так каков же смысл? Вот он, вечный вопрос, на который человеческий разум до сих пор не может дать ответа[12].

Филип Марло не мог бы выразиться лучше.

4

Третий новаторский прием Конан Дойла — это старый литературный трюк, который он обыграл по-новому. Любой авантюрист, рассказчик да и просто лжец всегда утверждает, будто каждое его слово — правда. Уже более двух столетий писатели используют в своих книгах возбуждающие любопытство инициалы и псевдонимы для героев, а также обозначенные намеком — якобы из-за цензуры — даты. И у читателя складывается впечатление, что автор почерпнул все сведения из достоверного источника, а то и сам наблюдал описанные события, но просто не хочет своим рассказом навредить невинным, смутить виновных или оскорбить память мертвых. Конан Дойл сделал и следующий шаг: приключения Холмса представлены как документальные записи, в которых все реальные имена скрыты, — к тому лее записи опубликованные и пользующиеся успехом, о чем известно и самим героям. Холмс не только знает о своем статусе главного действующего лица «хроник» Ватсона, но и высмеивает эти истории даже после того, как, по замыслу автора, до него доходят вести об их успехе — сначала после публикации на страницах «Стрэнда» и «Кольере», а потом и в виде целого ряда сборников.

Герои, знающие о своей литературной славе, тоже не новы: герои «Илиады» были уверены, что о них будет сложен эпос; во втором томе «Дон Кихота» карьеру рыцаря подпортила публикация тома первого (и «пиратские» подражания); в первых строках «Гекльберри Финна» говорится как раз о том, что о Геке вышла книга и ему это известно. Новаторство Конан Дойла проявилось в фигуре доктора Ватсона. В отличие от певца «Илиады» и рассказчика «Дон Кихота», Ватсон и летописец, и активный участник описываемого. Не в пример Геку Финну, он раз за разом специально оговаривает то обстоятельство, что готовит свои записки к печати; на основе воспоминаний Холмса и своих собственных он пишет рассказы — чтобы, по недовольному отзыву Холмса, «угодить вкусам публики». Ватсон — «гарант правдивости», поскольку сам принимает участие во всех событиях, достоверно их описывает и под конец получает нагоняй от Холмса за те трудности и неудобства, которые последнему приносит публикация «летописей». Ватсон неоднократно заверяет нас в том, что рассказы попали читателю в руки благодаря его деятельному участию — каждая вторая история начинается со слов об издании записок. Последнее обстоятельство вынуждает нас путать двух докторов — Ватсона и Конан Дойла; смущает не только физическое сходство, но и аппетиты обоих: оба неравнодушны к славе.

вернуться

10

Энгус Уилсон (1913–1991) — английский прозаик и литературный критик.

вернуться

11

Дэшил Хэммет (1894—19(51) — американский писатель, автор остросюжетных детективов; его герой — безымянный Оперативник, который в сыскной работе не ограничивает себя рамками закона.

вернуться

12

Перевод В. Ашкенази. Написание фамилии героя "Уотсон" верно фонетически, но традиционно более принято написание "Ватсон".