- А ну топай отсюда! – вдруг закричал Кага. – Где мои… мои… всех девчонок своими соплями распугал.
Кага развернулся и исчез в толпе.
Шиндо неуверенно побрёл в сторону, откуда только что пришёл. Он сел в знакомое такси и назвал адрес. Машина остановилась на улице, полной маленьких забегаловок и ресторанчиков. Народу на улице почти не было, тем не менее, многие двери ещё были открыты и приветливо зазывали посетителей рекламными досками с меню. Зато окна первого этажа дома, куда привёз его таксист, таращились в ночь тёмными стёклами. Огоньки вывески «Ваканнай» лишь тускло отблёскивали занятым в долг неоновым светом. Шиндо уставился на вывеску. Потёр рукой глаза. Так и есть, он обознался. Там написано «Идесу не» …
«А! Что?»
Парень в замешательстве огляделся. Он, было, хотел спросить таксиста, что же именно написано на тёмной вывеске, однако в этот момент машина тронулась и, быстро доехав до перекрёстка, свернула за угол. Шиндо вновь перевёл взгляд на вывеску. Он мог бы поклясться, что она вновь изменилась. Теперь над входом в длинном световом коробе, стилизованном под катану, значилось «Синтэцу» . Судя по всему, когда она включалась, то буквы горели рубиновым, подчёркивая смысл надписи.
«Красиво, но… как-то странно для ресторана», - подумал Шиндо. Внезапно налетел порыв холодного ветра. Несколько переносных табличек-меню упало на землю. Их стук, словно камень из пращи, разбил недоумение Хикару. Внезапно он осознал, что стоит глубокой ночью где-то в Кавагоэ, перед закрытым рестораном, приехав сюда по указанию человека, которого не видел больше года и которого практически не знал. И именно эта абсурдность ситуации подобно терпкому мёду разлилась в самой сердцевине груди. Ему захотелось верить, ему вновь отчаянно захотелось верить.
«Сай!»
Шиндо нажал на кнопку звонка. Ещё раз. И ещё. И подумал, что будет стоять здесь, пока не откроют. Он не слышал шагов, но дверь вдруг отворилась. На пороге стоял японец в длинном тренчкоте землистого цвета.
- Вам кого? – недовольным тоном спросил японец.
- Тэцуо Кага прислал меня, - Шиндо твёрдо посмотрел в глаза японцу.
- Хорошо, а к кому?
«К Саю!» - чуть не вырвалось у Шиндо.
Он инстинктивно стиснул кулаки.
- Кага-сэмпай сказал мне, что здесь дают странные ответы на странные вопросы.
- А, - только и ответил японец, коротко поклонился и сделал знак следовать за собой.
Дверь сама закрылась за Шиндо, и они очутились в полутёмном коридоре. В конце коридора, за занавеской располагался небольшой зал с множеством столиков. Обычные, уходящие в прошлое лампы накаливания светили довольно ярким рыжим светом, но плафоны тяжёлого матового стекла рассеивали и приглушали свет, а тёмная мебель и обои пивного цвета делали освещение ещё более тусклым, хотя вполне достаточным для романтического ужина. Японец подвёл Шиндо к барной стойке, что-то шепнул бармену, по виду своему родному брату, только не в плаще, а в синей майке, и ушёл. Трое посетителей, сидящие по одному за своими столиками, не обращали на вновь прибывшего ни малейшего внимания. Равно как и сам бармен. Но вдруг Шиндо дёрнули за рукав пиджака. Он оглянулся и увидел мальчишку лет двенадцати, низенького и щуплого. Шиндо внезапно подумалось, что это – сын рыбака, занимающегося каким-то старинным промыслом – настолько загорелая и обветренная кожа была у мальчишки.
- Сюда, сюда, - просто сказал тот, и быстро ушёл за барную стойку. За ещё одной занавеской обнаружился ещё один коридор с несколькими перегородками. У одной мальчишка остановился, бесшумно отодвинул её в сторону, и встал сбоку, чуть склонив голову.
- Заходи.
Шиндо зашёл и осмотрелся. Абсолютно пустая комната на шесть татами. Две боковые стены завешены атласными полотнищами со стёршимся, едва видным рисунком. Третья, противоположная – простой бордовой тканью. Там, на небольшой, гладко отполированной катанакакэ лежал один-единственный меч в ножнах цвета эбенового дерева. Свет падал на меч сверху, но источник света оставалось неясным. Свежий прохладный воздух пах геранью.
Мальчишка указал на подушечку в центре комнаты:
- Садись. Как закончишь – уходи. Дверь закрой. Поклонись.
Не прибавив больше ни слова, странный провожатый сдвинул дверную панель. Шиндо остался один.
- Сай? – несмело полушёпотом спросил он. Вслушался в тишину. Томление в груди, посетившее его на пороге дома, не отпускало. Шиндо уселся на плотную тонкую подушку, приняв по привычке сэйдза. Меч оказался теперь на линии его глаз. Прохладный ветер, взявшийся ниоткуда, взъерошил светлую чёлку Шиндо, пробежал по шее. Аромат герани защекотал нос. Шиндо непроизвольно вдохнул полной грудью.
«Ты слышишь меня?»
- Что?! – парень вздрогнул, судорожно сжав колени ладонями.
«Слышишь».
Голос. Но не голос Сая. Медленнее. Хриплый. Густой, как патока. Гораздо ниже, чем у Сая. Но, несомненно. Голос!
- Я… слышу тебя, - выдавил Шиндо, покрываясь испариной. – Где ты?
«Здесь».
- Ты… меч?
«Синтэцу. Это моё имя».
- Ты… ты…
«Ты знаешь Сая?!» - хотелось выкрикнуть Шиндо. Этот вопрос рвался из него, как молния рвётся из тучи. Этот вопрос пробивал его сердце.
«Ты знаешь кого-то, похожего на меня?»
- Да. Синтэцу-сэнсэй…
«Не надо. Сейчас лишь «Синтэцу». Он просил найти меня?»
- Нет, я…
«Ты ищешь его. Того, кого ты знаешь».
- Да!
«Он пропал».
- Да! – Шиндо подался вперёд, словно это могло чем-то помочь, изо всех сил всматриваясь в эбеновые глубины ножен. Он ждал продолжения, но дух молчал. Повисшее молчание напугало Шиндо. Он почувствовал, что сидеть на месте для него – невыносимо. Возможно, разгадка на расстоянии вытянутой руки! Но, боясь прогневать Синтэцу, он ждал. Пот стекал по его напряжённому лицу. Плечи заныли. В бёдрах стал отдаваться ток крови.
- Синтэцу… - не выдержал, наконец, Шиндо
«Это сложно. Расскажи всё с начала».
И Шиндо прорвало. Захлёбываясь словами, он начал говорить. Всё, с того самого вечера, как три года назад он вместе с Акари забрался на дедушкин чердак и увидел тёмные пятна крови на старом гобане, которые не замечал больше никто, кроме него. Как услышал голос Сая. Как Сай, дух, бывший когда-то молодым юношей, придворным учителем игры в го одного из императоров периода Хэйан, явился ему. Как вместе они играли в го, которое Шиндо поначалу вовсе не любил, но в котором постепенно обрёл смысл жизни. Их радости, их победы, их путь. Жизнь вместе с Саем. И жизнь после пропажи Сая. Поиски. Ожидание, что Сай вернётся. И последняя надежда – достижение высшего мастерства. Шиндо говорил и говорил, не останавливаясь ни на миг, пока, вдруг не произнёс: