«Не важно, – подумал Броган. – Подожду. Просижу здесь хоть всю ночь. Оно того стоит. Ты ведь постараешься меня порадовать, а, Колетт?»
И он принялся ждать. Часы тянулись бесконечно. Хозяева почему-то не спешили в спальню. Порой в приоткрытую дверь пробивался клинышек света из коридора, но всякий раз пунктом назначения был туалет. Шумела вода в трубах, щелкал выключатель, и внизу возобновлялся разговор. Там явно обсуждали какие-то важные, крайне серьезные дела, отчего Броган чувствовал себя обиженным вдвойне – словно ребенок, которого нарочно отправили спать, чтобы поговорить на свои взрослые темы, не предназначенные для детских ушей.
– Иди сюда, – хрипло шептал он. – Хватит меня дразнить. Не люблю, когда дразнят.
Спать хозяева отправились лишь ближе к полуночи. К этому времени у Брогана, вынужденного неподвижно сидеть в тесноте, занемели все мышцы, включая язык. Ожидание его разозлило.
Однако Колетт все-таки пришла – по-прежнему красивая и сияющая. Нынче она выглядела куда более серьезной, не столь игривой, как вчера, но, возможно, просто выбрала другую роль. Женщины-вамп или госпожи…
Она взяла что-то из шкафа – понять бы что! – и ушла в ванную. Несколько минут шумел душ; потом Колетт вернулась, одетая в простую длинную футболку.
Эй, а где же голое тело?.. Где развратное белье?!
Что хуже всего, Колетт даже не взглянула в сторону Брогана. Не пожала плечами в знак извинения, не приподняла бровь, обещая озорство. Она смотрела только на мужа, улегшегося в постель.
Словно вовсе не замечала Брогана.
– До чего длинный выдался день… – сказала она Мартину.
Длинный? Ха, она и не представляет, насколько. Посидела бы здесь в полной темноте с раннего утра до поздней ночи…
– Ага, – согласился Мартин. – Не знаю, как ты, а я совсем вымотался.
Слабак! Рядом с ним роскошная женщина, а он даже не думает ею воспользоваться… Что за мужики нынче пошли, а?
– Спокойной ночи, Мартин. Люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. Приятных снов.
Они поцеловались, и Брогана чуть не стошнило прямо в эти глупые умиленные рожи! На кой ему романтика и слащавые разговорчики?! Где страсть, где грех и разврат? Почему Колетт не старается ради него? Она же обещала!
Все неправильно. Все не так!
Тут, словно в насмешку, погасли обе лампы у кровати. У Брогана опять отняли способность видеть.
Ужасно хотелось выругаться вслух, обрушить на эту парочку поток отборной брани – пусть думают, будто на них напал полтергейст. Можно проломить потолок – он совсем тонкий – и спрыгнуть прямиком в спальню. Пусть эти двое ежатся под одеялом, а Броган вытащит из-за пояса нож, подсветит фонариком искаженное лицо и медленно шагнет к своим жертвам, упиваясь их мольбами и криками. Вскинет нож, занесет его над телами, корчащимися под жалкой преградой тонкого пледа, и…
Броган в красках представлял, что будет дальше, но воплощать свои планы в жизнь не спешил. Не двигаясь с места, он лежал ничком на чердаке у Фейрбрайтов и не спускал глаз с парочки, уютно устроившейся в теплой кровати.
Держи себя в руках.
Тебе легко говорить. Эта ночь должна была стать особенной. А они ее испортили. Пустили весь день насмарку. Хотя должны были поднять мне настроение.
Знаю, но срываться все равно не стоит. Нехорошо действовать в порыве гнева. Гораздо интереснее, когда ради игры, ради удовольствия… Как это было с Картерами, например. Помнишь, как тебе понравилось? Как было классно, когда их дымящаяся кровь текла по пальцам? И с родителями тоже. Помнишь их лица, когда они осознали свою участь? Сравни с тем, что было прежде. Чувствуешь разницу? Так ведь гораздо лучше?
Броган в темноте кивнул.
Просто маленькая заминка, вот и все.
Ага.
Завтра будет по-другому. Мы все подготовим. И если Колетт опять начнет ломаться, мы ей устроим.
Да, устроим.
Вот и молодец!
Броган вернул лист изоляции на место, прикрывая дыру. Включил фонарик и пополз по чердаку обратно в свою лачугу.
Только теперь, когда рев в голове затих, он вдруг понял, как сильно проголодался. Из-за фиаско с Ральфом не ел с самого утра.
Пора устроить себе пиршество.
В дом Элси он входил уже увереннее, хотя, судя по прерывистому храпу из спальни, старуха нынче спала беспокойно. Впрочем, даже если она проснется, вряд ли услышит шум на первом этаже.