— Кто стрелял?
— Не знаю — процедил Фохтин, направляясь к таксисту. Меня ещё немного потряхивало.
— Это не здесь, пап — попыталась сделать голос поправдоподобнее. Это у тебя получается хорошо, когда ты выросла в семье дознавателя и следователя. Папа сделал вид, что поверил, но покрутившись вокруг, он подошёл к стене, освещенной уличным фонарем. Что-то поковырял неведомо откуда взявшейся проволокой, потрогал, и вот у него на ладони лежал небольшой кусочек свинца, который мог бы быть сейчас в ком-либо из нас.
— Не здесь, говоришь? И пуля сюда прилетела совершенно случайно?
Вот что значит, профессионализм. Попробуй такого обмануть.
— Вообще не понимаю, что это было — Фохтин потёр лоб своей большой ладонью. Думает…Ладно, не будем мешать. Папа задавал ему вопросы на предмет недоброжелателей, но Фохтин упорно делал вид, что не понимает. А может, и действительно, был в неведении. Но одно я знала точно, так просто он это не оставит.
— Странные у тебя знакомые — заявил отец, когда Максим отбыл с начальником своей охраны. Меня он тоже порывался забрать, но я понимала, что дома мне будет безопаснее. А ещё лучше, запереться в мастерской и никому не открывать.
— Пап, это Фохтин.
— Фохтин? — удивился товарищ бывший следователь — То-то я и думаю, лицо у него знакомое.
— Вы сталкивались?
— Нет. В порочащих его связях он замечен не был. Просто он только начинал, когда я собирался на пенсию. И вокруг него было очень много историй. Все хотели получить лакомый кусок затевающегося предприятия. Но, как оказалось, этот Фохтин крепкий орешек.
Я надеялась, что он снова пропадет, занявшись расследованием. Но, видимо, действительно, орешек его оказался крепким, раз после покушения он решил выбить из меня долг.
— Надоели мне эти кошки-мышки. Мы играем.
Тон, который не терпит возражений, да и вообще, даже рисковать не хочется. По его не очень свежему виду было понятно, что он давно не спал, возможно, не ел. Смотреть на это было не приятно. Внутри сжималось сердце от желания просто обнять, показать, что я рядом. Но глупая-преглупая гордость утверждала обратное, и я поддалась ей.
— Приехал играть? Твое право, только тебе придется подождать, мне отмыться от глины нужно — вытерла я руки о передник.
— Очень круто — указал он на коня, что у меня должен был получиться в скором времени.
— Спасибо — слабо улыбнулась я, заставляя себя не рассыпаться перед ним любезностями. А ещё нарочно долго принимала душ, чтобы потянуть время и заставить его нервничать. Только провалился мой план как только я вышла. Фохтин мирно спал на моём диване. Никогда не наблюдала его таким беззащитным, умиротворенным, домашним. Это был он настоящий, я его видела уже когда-то таким. Тогда не было этой феерии, завышенной самооценки и ощущения, что ты букашка под его ногами. Освободила его ноги от обуви, укрыла пледом. Наверное, сейчас сон ему нужен больше, чем моя компания, поэтому даже не пыталась будить.
Как была в полотенце вернулась к работе, погружаясь в нее всё больше и больше. Спящий в соседней комнате мужик здорово вдохновлял. Мое сознание подсказывало, что быть полуголой в одном с ним помещении это опасно, но извращённая фантазия себя вполне комфортно чувствовала в одном переднике на голое тело, когда полотенце оказалось под ногами. Конечно, пятую точку прикрывали трусики, но их кружевной дизайн не оставлял шанса на спасение. Права была Маринка, мне нужны были эмоции, чтобы работать. А их сейчас было больше, чем предостаточно. И даже если Фохтин этого не узнает, но сама ситуация щекотала нервишки и даже немного возбуждала. В ушах в это время играла группа «Apocalyptica». О! Это был эмоциональный оргазм, который я бы проживала снова и снова. Только Сеня не всегда будет в командировках, а если вернуться к Фохтину, то так остро его присутствие я все равно уже ощущать не смогу. Только прикосновение горячей ладони к моему плечу, заставило меня подпрыгнуть на месте.
— Ты чего? — на мня смотрели его ледяные айсберги, так глубоко, так странно, что по коже разбежались мурашки, пытаясь хоть где-то найти спасение. А спасение нужно было не им, а мне. Ладонь скользнула сначала по спине, легла на талию, юркнула к ягодицам и снова прошлась по пояснице. Но он продолжал упорно молчать.
— Фохтин, мы договаривались — начинала я немного паниковать. Но тщетно. Он буквально впечатал меня в себя, губы с такой яростью и жаждой впились в мои. Я не помнила таких натисков с его стороны, поэтому моя оборона сразу же сдала свои позиции. Это все было настолько волнительно, возбуждающе, что я тут же потеряла самообладание, позволяя вытворять с собой все то, о чем сама мечтала, но боялась признаться. Теперь я понимала выражения «Рвет башню, сносит крышу».
Уже и пальцы сжимали ткань свитера, что разделяла нас. Ее я ощущала своим полуобнажённым телом. И они уже потянулись к ремню, когда помещение огласила трель мобильного телефона. Нет, это не был ушат холодной воды, но я остановила Фохтина, словами:
— Черт! — пошарила за собой на столе, продолжая прижиматься к нему — Сеня — потрясла перед Максимом телефоном — Да, мой хороший — постаралась привести дыхание в порядок.
— Не разбудил?
— Ты же знаешь, что в это время я не сплю — я отошла от Фохтина на безопасное расстояние. Хотя может ли вообще быть с ним безопасно?
— Я просто только что вернулся в гостиницу, решил перед тем, как уснуть позвонить.
— И правильно — на себе я снова почувствовала знакомые руки. Он стоял сзади, совсем-совсем близко и бессовестно лапал меня. Губы касались шеи, оставляя на ней мелкие поцелуи, борода ужасно щекотала, но смешно не было. Я снова начинала распалять. Проклятый Фохтин — И как день прошел?
— Устал. Надеюсь, через пару дней уже вернусь.
А дальше я уже не слушала, повинуясь инстинктам. Закусив губу, позволила Максиму освободить меня от трусиков. Сердце бешено колотилось, дыхание сбилось. Проклятый, он ведь что-то снова сейчас пытался доказать. Но об этом я подумала уже потом. Пока меня заботил звук расстегивающегося ремня небольшое копошение за спиной и Максим. А Сеня говорил…А я пыталась подавить стоны, которые рвались из меня от каждого фохтинского движения. Ощущения были острее, сводило мышцы, и…
— Спокойной ночи, милая! — почему мне сейчас не стыдно?
— Да! Спокойной! — короткие гудки и мне позволено кричать. А Фохтин берет натиском. Грубо. Смело. Помечает свою территорию. И только откинув телефон в сторону, я понимаю, что меня с головой накрывает оргазм. Впиваюсь ногтями в деревянный стол и всё…потеряна в пространстве, времени. Даже Максима не слышу.
— Не честно, Фохтин — прихожу в себя с этой фразой через несколько минут, полулежащем срстоянии на своем грязном от глины столе.
— Блеф — это тоже часть игры, сладкая — горячая мужская ладонь блуждает по оголенной спине.
— А как же наш договор?
— Он в силе. Считай, что это было за ту ночь, что ты ушла.
— Сволочь — усмехнулась я.
— Не без этого. Одевайся, нас ждёт игра.
Как он сказал? «Блеф — это часть игры»? Ну, значит, буду я тоже следовать этому правилу. Натянула трусики, достала со шкафа фохтиновскую рубашку, оставшуюся с тех времен. Не застегивая, натянула на запачканное глиной тело и села за игральный стол, который ещё пару минут назад был рабочим в моем кабинете.
— Ты издеваешься? — Максим пробежался по мне своим скальпельно-холодным взглядом.
— Что-то не нравится? — вздернула я бровь. Спустила рубашку с одного плеча, подставляя его обзору часть обнаженной груди. Желваки на его скулах заходили, это было видно даже за бородой.
— Зараза! — выдохнул тяжело и шумно. На лице заиграла лукавая улыбка. Неужели тоже что-то придумал?
— Я так понимаю, что играем мы в Холдем?
— Именно. Дилерство меняем.
Он тщательно перетасовал колоду, сдал по две карманные карты.
— Ну, что? Разыгрываем день?
На столе появляются первые три карты. Далее четвертая и пятая. Ну, с Богом!
— Две пары — выкладываю я свои на стол.
— Сет, крошка — довольно улыбается Фохтин, выкладывая комбинацию из трёх шестёрок. Ну, что ж! Пока я проигрываю. Ладно! Значит, Фохтин, продолжаем. На этот раз сдаю я, и у меня припрятан козырь. Пятая карта легла на стол
— Жарко тут — обмахиваюсь колодой, собрав из нее веер. Рубашка спускается с плеч. Вот мухлевать и незаметно подменять карты Валера меня хорошо обучил. Помнится, даже тащил меня с собой в казино, но я категорически отказалась. А он долго-долго ходил за мной по пятам, утверждая, что у меня пальцы созданы для этого.
— Ай, не хорошая девочка! — улыбается он, когда я меняю свою восьмёрку на ещё одного вольта, отправляя ее под полуснятую рубашку. А он не обращает на это внимание, взгляд его прикован совсем к другим частям моего тела, нежели к пальчиками.
— Два дня, Фохтин.
— А? — переводит он взгляд на мое лицо.
— Хочу два дня.
— Уверена?
— Ага!
Вскрывает карты, и всё! Мой Фул Хаус ему точно не перебить.
— Ты мухлевала — восклицает он.
— А ты докажи — улыбаюсь я, переваливаясь через стол, приближаясь к нему близко-близко. При этом восьмерка возвращается в колоду, а я уже слышу его тяжёлое дыхание.
— Зачем тебе это, если ты и так моя?
— Во-первых, я не твоя, Максим. А, во-вторых, — я почти прикоснулась к его губам — Спать с тобой, потому что я тебе должна, я не собираюсь.
— Самоуверенно.
— Да, именно поэтому на сегодня все! Я устала.
— А накормить, а приголубить?
— Какое-нибудь кафе все ещё открыто. А все остальное ты сегодня уже получил — я достала из мини-бара вино и налила в бокал.
— Я не уйду, злая девочка.
— Твое право — пожала я плечами — Бокал осушила, а сама направилась в душ. Хватит на сегодня Фохтина дразнить. Ненароком снова накинется. Но сердце всё равно предательски стучало и рвалось куда-то туда, к нему. Нет, таких эмоций кроме Максима никто и никогда мне не сможет подарить. Это я усвоила давно. Да, я сволочь, предательница. То, что сегодня произошло ничем не замолится и не искупится. Я понимала, что с Сеней я поступила погано, и оправданий мне нет. Но я хотела только Фохтина, и чтобы осознать это, мне понадобилось столько времени. А ещё…Ещё, кажется, я сломала чью-то жизнь, по крайней мере, большой ее кусок. Прости, Сеня.