Так он и ушел — недовольный собой, но особенно и не переживая. Легкое уныние покинуло его, как только он оказался на улице. Вроде бы и воздух тут гораздо лучше, чем в той комнате с мягкой мебелью. Незнакомые люди, что шли мимо своим путем, его не волновали, не тревожили, не беспокоили. И это было самое лучшее, что человек иногда может желать.
Илмар не опоздал, он, как обычно, пришел вовремя. Только он собрался отворить калитку, из подъезда дома вышел молодой, неброско одетый мужчина. Завидев Илмара, он принялся ощупывать свои карманы, но не найдя то, что искал, торопливо поклонился Илмару.
— Простите, сударь. Не найдется ли у вас спичек?
Покуда Илмар доставал коробок, незнакомец взглянул на окно второго этажа и, как бы что-то уточняя, подмигнул. Затем пристально посмотрел на Илмара, закурил папиросу и с благодарной улыбкой возвратил спички.
— Премного благодарен, сударь.
Илмар обратил внимание на синеватый шрам над правым уголком рта незнакомца, в остальном же его лицо было лишено каких-либо характерных черт — такие лица скоро забываются. Но это лицо Илмару надо было запомнить — сигнализация глазами не осталась незамеченной, хоть проделана была весьма ловко.
«Отныне конец моим свободным передвижениям, — подумал Илмар. — За каждым шагом теперь следят, к словам прислушиваются, и мои мысли выманивает у меня прекрасная Ирена».
Итак, начиналась азартная игра с опасностью, и тайная борьба вступала в активную стадию. Нервы и воля спокойный трезвый рассудок и изощренная хитрость — вот что было необходимо для того, чтобы успешно противостоять превосходству противника в силах. Илмару казалось, что до сих пор инициатива находилась в его руках — ведь именно он диктовал противнику тактику и все маневры, потому что тот верил Илмару. И покуда верят, все будет хорошо. Главное — не дать им поймать его на лжи. Теперь обстоятельства осложнились, поскольку его контролировали.
Ирена сама открыла ему дверь. Еще ни разу Илмар не видел ее столь прелестной и обольстительной, как сегодня. Убедившись в сдержанном вожделении Илмара, она постаралась сделать все, чтобы он окончательно воспламенился, потерял голову и зачарованным мотыльком ринулся навстречу своей погибели. Да, это была чистейшая, почти неотразимая эротика: греховно стыдливые глаза, пылающий рот, обтягивающий тело красный шелк, обнаженные плечи и руки, и сладостный дурман духов, который, казалось, источали поры Ирениного тела; все это могло подействовать и на стойкого мужчину. Илмар же отнюдь не принадлежал к сильнейшим, к тому же был молод, и если он все-таки не охмелел, то лишь потому, что его выручала неведомая женщине сила — его скепсис, то, что ему было известно о ней.
Он сделал несколько комплиментов Ирене и, казалось, был не в силах оторвать взгляд от ее фигуры. Но это длилось совсем недолго. Потом он помрачнел, стал неразговорчив, словно его вдруг одолели тяжкие мысли. Сам он не рассказывал ничего — пусть спрашивает, пусть покажет умение выуживать тайны. Он будет играть простака и влюбленного недотепу, который то и дело пробалтывается. Очевидная откровенность могла Илмару теперь только повредить, да и будет неплохо, если у женщины останется иллюзия, будто своим хитроумием она смогла чего-то достичь: Так сказать, обоюдное удовлетворение.
— Господин Крисон, я ждала вас вчера вечером, — сказала Ирена. — Хоть мы и не уславливались, я надеялась, что вы почувствуете мое желание.
— Я почувствовал его, Ирена… — тихо и мечтательно ответил он, несколько фамильярно назвав ее по имени. — Я чувствовал, что меня ждут, что обо мне думают, но не доверился интуиции. Мне было так грустно и тревожно.
— Не пошли на собрание?
— Я же в прошлый раз сказал вам, что не пойду. И хорошо сделал, не то кто знает, чем бы это кончилось.
— А что, с ними что-нибудь случилось?
— Нет, собрание сорвалось само по себе. Самый главный распорядитель не смог придти, поэтому отменили собрание. Теперь, наконец, можно будет согласовать действия ребят с планами иностранцев. Ребятишки ничего не станут затевать до прибытия главных матадоров. Наверно, через неделю сможем провести окончательное обсуждение. Теперь оно будет иметь чрезвычайно важное значение. Июль не за горами, яхта «Стандарт» уже разводит пары. Мы тоже разводим. — Он вздохнул.
— Господин Крисон, вас, наверно, угнетает трудность задачи?