Как же быть? Один долг тянул Тину в одну сторону, другой, столь же важный — в другую. Исполняя один, нарушишь другой, а соединить оба было невозможно. Не пойдешь в кинематограф — не встретишься с Фердинандом, и он от огорчения еще возьмет да присмотрит себе другую; а если послушаешься голоса сердца, то останется невыполненным поручение Черепова, и она лишится заработка.
Сама судьба в лице Ирены помогла Тине сделать выбор. Спустя полчаса после ухода Черепова хозяйка вернулась с прогулки, накупив целую охапку заграничных журналов, и сказала служанке: — Сегодня ужин готовить не надо. Если хочешь, можешь идти хоть сейчас.
Раз госпожа не заботится об ужине, решила Тина, значит, к ней вечером никто не придет и не надо будет подслушивать. Со спокойной совестью она собралась и ушла к своему Фердинанду.
А часом позже, в то самое время, когда Тина, прильнув к своему парикмахеру, смотрела на киноэкран, где происходило свидание Эдмунда Дантеса с Мерседес, Илмар Крисон открывал дверь квартиры Ирены. И Ирена отнюдь не была удивлена его неурочным появлением.
— Милый, уж не захворал ли ты! — сказала она, впуская Илмара в переднюю.
Он в самом деле чувствовал себя неважно, болела голова. Лоб горячий, в висках болезненно пульсировало и временами в затылке покалывало словно иголкой. Такое состояние он испытывал впервые. Но ведь ему никогда и не приходилось столько размышлять, взвешивать, как сегодня. За и против, с опаской и уверенно, с ненавистью и опять же с грустью — весь день он провел словно в угаре.
Рука Ирены была приятно прохладной, и она так легко и нежно гладила пылающий лоб. Ирена казалась озабоченной, словно мать над захворавшим дитя.
— Ты слишком переутомился, дорогой. Тебе надо отдохнуть. Поспи чуть-чуть. Поспи… Может быть, сделать тебе холодный компресс?
— Ничего, дружок, обойдемся без компрессов, — улыбнулся Илмар. — У меня есть для тебя важные новости…
— Ну так хотя бы брось эту папиросу.
По настоянию Ирены Илмар все-таки прилег на диван. Ирена села рядом и положила руку ему на лоб.
— Так вот, должен сообщить тебе нечто серьезное, — сказал Илмар.
— Потом, милый, постарайся хоть немножко ни о чем не думать.
— Но говорить-то я ведь могу, от этого мне хуже не станет.
— Ты плохой больной.
— Да, болеть я еще не умею. — Он над чем-то размышлял. Машинально приложил руку Ирены к губам, поцеловал и отпустил. — Вчера я совещался с товарищами… насчет тебя. Я тебя охарактеризовал и взял на себя поручительство.
— Вот как, — тихо проговорила она.
— Теперь ты принята в наш союз полноправным членом. Единогласно. Ирена, понимаешь ли ты, что это означает? Некоторым приходится выдерживать многомесячные испытания, пока мы признаем человека достойным доверия. Ты заслужила его одним-единственным рывком.
— Я не очень-то понимаю, в чем была моя столь большая заслуга.
— Как, а про Леона Руйгу ты уже забыла? Он теперь сидел бы за решеткой, если бы ты своевременно не предупредила. Руйга хоть и не из наших и ни в чем не участвует — он романтический философ и только, — тем не менее приятно, что человек избавлен от беды.
— Что же я должна делать в моем новом положении? — спросила Ирена.
— О, довольно много! Теперь ты должна всеми средствами помогать выполнению наших замыслов, теперь ты наша. Твое первое задание — собрать сведения о планах противника. С подполковником Череповым теперь тебе придется встречаться как можно чаще, потому что из него можно вытянуть многое. Как он — любит выпить?