Но при виде Илмара она вновь поникла, поняв, что ее надежды безосновательны: он улыбался, значит, все было в порядке — так, как он того желал. И ответом на его улыбку был тихий, подавленный вздох Ирены.
— Что случилось, милый? — спросила она. — Мы же, уговорились о встрече около старой Гертруды…
— Ничего не случилось, просто я не в силах был дождаться вечера, — ответил Илмар. — С тем же успехом мы можем выйти из дому. Эта предосторожность абсолютно лишняя.
— Да конечно, мне это даже больше по душе… сказала Ирена. — Мы пойдем сразу или немного посидим?
— Лучше идем сразу. Нам надо будет сделать большой крюк по улицам, прежде чем выйдем на настоящую дорогу.
— Хорошо, я только надену шляпу. Ничего, что вуаль?
— Да, она ничему не помешает. Опусти ее на лицо…
Илмар пропустил Ирену вперед. Он ее не вел, она сама шла по этому пути. Но какое это имело значение теперь?
ВОСЬМАЯ ГЛАВА
— Ночью будет дождь, — сказал Илмар, посмотрев на облака, стягивавшиеся над западной частью города.
— Мне надо было взять зонтик, — заметила Ирена.
— Ничего, как-нибудь, — успокоил Илмар. — В худшем случае мой макинтош выручит нас обоих. Да и взять извозчика можно.
До Александровской они дошли пешком и на перекрестке с улицей Дзирнаву сели в трамвай. Вагон был полупустой. Проезжая мимо старой церкви Гертруды, Илмар обвел взглядом улицу. Ничего подозрительного он не заметил. Ирена сидела погруженная в раздумья и в окно не смотрела. До Воздушного моста они доехали, не обменявшись ни единым словом, со стороны можно было подумать, что эти двое даже незнакомы друг с другом и только случайно оказались на одной скамье рядом.
У моста они вышли и двинулись пешком по Петербургскому шоссе. До захода солнца было еще далеко, но затянувшие небо тучи нагоняли преждевременные сумерки. На щеку Ирене упала первая капля дождя, принесенная ветром, хотя туча еще была далеко впереди.
— Не придется и ночи ждать, как поливать начнет, — улыбнулась Ирена.
— Да, дождик оказался проворней, чем я думал… — ответил Илмар. — Прибавим шагу, наше укрытие близко.
Они пошли быстрей. В том месте, где от шоссе отходил небольшой проулок, Илмар увидел Савелиса. Он издали слегка ему кивнул, и Савелис, увидав их, пошел по этой улочке шагах в пятидесяти впереди. Илмар не старался нагнать Савелиса — так было условлено. Где-то неподалеку должен был находиться и Цауна, который из потайного наблюдательного пункта следил, не увязались ли шпики за Илмаром и Иреной. Об этом тоже договорились заранее — осторожность за осторожность, хитрость за хитрость. Этих ребят голыми руками не взять. Все шло по хорошо продуманному плану, никакие оплошности не должны были его нарушить.
Капли дождя падали все чаще, иногда небольшими скоплениями, тяжелые и теплые. В палисадниках окраинных домиков зашелестела листвой сирень, маленькие липки нахохлились, словно распустившие крылья наседки при виде тени ястреба. Все трепетало, шелестело, хлопали поспешно закрываемые окна, матери скликали домой детей. Люди прятались от грозы. Уличка словно вымерла. Только три человека в безмолвии торопились пересечь пустырь, отделявший их от выгоревших стен фабрики, особняком стоявшей на краю поля.
«Хорошо бы лил дождь… — подумалось Илмару. — Грузчикам придется пережидать ливень, и „Ладога“ не уйдет без меня».
— Впереди нас какой-то человек, — проговорила Ирена.
— Это наш, — отозвался Илмар. — Он показывает нам дорогу.
— Я подумала, вдруг какой…
— Ну, те впереди не пойдут, будут красться по пятам, — сказал Илмар. — Разве не замечательно, что именно сейчас собралась гроза? Никто на нас больше не обратит внимания, и если даже увидит, что мы зашли туда, на пожарище, то подумает, мы прячемся от ДОЖДЯ.
— Илмар, — она взяла его за локоть и крепче прижалась. — Ты только не смейся надо мной.
— Ну, ну? — подбадривая, он погладил ее по руке.
— Я страшно боюсь грома.
— Гром навряд ли будет. А если и был бы, мы его не услышим. В том месте, где произойдет… это собрание, толстенные стены.
— Милый… — Она еще крепче прижалась к его боку. — С тобой мне нигде не страшно. Тебе надо быть только рядом со мной, тогда я буду всегда смелой и сильной. Дай слово — когда настанет гроза, ты не оставишь меня одну.
— Конечно, дорогая, как я могу тебя оставить!
Разговаривая, он избегал смотреть на Ирену, взгляд его потемнел, он нервно покусывал нижнюю губу.