А что, если… Нет, не может быть. Об этом никто не знает. Ну, почти никто. Давняя история, нехорошая… Начали вдвоем одно дело, оно оказалось прибыльным. Скоро Сеньке надоело делиться, и он обратился к одному из своих подольских дружков. Дружок денег с него не взял, с условием, что займет место соучредителя… Тот, первый, оказался хрупким, не выжил. А семья его свалила за океан… Но… Неужели сын? Вернулся, чтобы отомстить?.. Или у подольского дружка тоже нашлись родственники? Ведь вскоре жадный Сеня и его… Того… Нет, тот был круглым сиротой. Значит, криминальные связи?
Только не сейчас! Не хочу умирать! Когда все просто зашибись, в полном шоколаде! Откуплюсь! Все отдам!
Алкогольный магнат изо всех сил сжал зубы, во рту появился соленый привкус. Извернулся в неудобной позе, пытаясь дотянуться до заднего кармана джинсов. В этот момент его раскачали — закружилась голова — и он почувствовал, что летит. Инстинктивно подтянул колени к подбородку, сгруппировался. Сердце подпрыгнуло и остановилось, горло сжалось, жилы на висках и лбу набухли, голову вот-вот разорвет от напряжения…
Правым боком пленник больно ударился обо что-то твердое. В мозгу промелькнуло — все?! Конец? И тут же захлюпало, струйки воды хлынули сквозь сетчатую мешковину, ноги потеряли опору… Его бросили в реку!!! Вода быстро подступала, вот она уже у груди, возле рта… Нет! Нет!!! Он вдохнул, задержал дыхание, задергался, словно в припадке эпилепсии, — и наконец почувствовал в руке нож. В воде движения стали замедленными, он несколько раз сверху вниз провел лезвием по стенам своей матерчатой тюрьмы, увидел тусклый свет, рванулся к нему, стряхнул остатки мешка. Скорее вверх, к воздуху, к жизни!..
Оказалось, что утопленник погрузился неглубоко. Увидел поверхность воды, скользкие столбы пристани… Выныривать надо потихоньку, чтобы не заметили… В последний момент, когда, казалось, грудь сейчас лопнет, он поднял голову над водой и со свистом вдохнул.
Вроде никого.
Арсений не спешил на берег, часто и глубоко вдыхая сырой воздух. Хоть было тепло, но он дрожал. Так. Первое, что поручу ребятам, — раскопать, кто хотел меня убить. Потом организую ему похищение не хуже этого. Только к ногам привяжу бетонную плиту, чтобы точно не всплыл. Или лучше не тратить время и деньги ни на какие расследования. Велю схватить всех конкурентов, до кого можно дотянуться, — и в воду, как щенят. Будут знать «Арсения Беспощадного»…
По настилу пристани загрохотали шаги, он хотел спрятаться, но не успел, — кто-то, неизвестно откуда появившийся сзади, подхватил его под локти, выдернул наверх. Сверху другие руки вцепились ему в ворот и вытащили. «Беспощадный» задергался, замахнулся ножом — руку намертво зажали и отобрали нож.
— Да все уже, все! — крикнул знакомый голос. — Утихомирься… Сенька, ау! Разуй глаза, это ж свои.
Он машинально протер лицо, проморгался, расправляя слипшиеся ресницы. Феликс. Улыбается, подонок. И еще несколько знакомых физиономий.
— Не узнаешь однокурсников, Сенька? Ну? Несколько ребят, улыбаясь, смотрели на него. Действительно однокурсники.
— Поздравляем с десятилетием окончания политеха! Понравилась игра?
— Самую лучшую для тебя заказали, не жмотничали. Называется «Граф Монте-Кристо».
— Ну расскажи, как это — тонуть…
— Ааааа!!! — Арсений присел, согнувшись, и вдруг бросился на них, молотя руками по воздуху. Убить гадов!.. Что же они с ним… За что?!
Его схватили. Феликс обнял его.
— Не сердись, дружище. Все уже позади…
— А, — оскалился мокрый Сеня, — позади? Тогда конечно, тогда ладно… Ну, отпусти уже, все.
— Наконец-то! — обрадовался ближайший соратник. — Шуток не понимаешь?
Как только отпустили локти и Феликс убрал свои поганые руки с его плеч, Арсений размахнулся и с наслаждением, с брызнувшими слезами врезал ему справа по скуле. Тот упал, а буяна опять скрутили.
— Зовите скорей вашего врача… — озабоченно сказал кто-то за спиной. — А, вы здесь. Давайте.
Припадочного укололи в крепко стиснутое плечо. Он плакал, но все тише, тише… Ну вот и отпустило. Уже спокойно он наблюдал, как врач смочил чем-то квадратик марли и приложил к щеке этого шутника. От боли Феликс зашипел.
— Чудила ты, — обиженно сказал он. — Мы ж могли и другую игру из списка выбрать. Там бы тебя прямо в мешке сбросили с самолета… Парашют бы раскрылся вовремя, конечно, но… Я ж помню, что ты высоты боишься. Так что скажи еще спасибо…
Арсений представил падение с высоты и пошатнулся. Ему и впрямь захотелось сказать «спасибо».
— А если бы у меня не было с собой ножа? — спросил то, что волновало больше всего. Произнес просто, чтобы говорить, слышать звуки слов, ощущать свои губы. В груди разлился покой, страх ушел.
— Нож? Так ведь мы знаем, что он всегда с тобой.
— Мало ли. Мог не взять, — упрямился Сенька.
— Все под контролем было! — заверил какой-то однокурсник. А Феликс, держась за щеку, добавил:
— Что ж мы, изверги? На дне дежурил аквалангист, если что, он бы мешок разрезал и сунул тебе в рот шланг от кислородного баллона.
— Зато какое приключение! — засмеялся кто-то из ребят. — Потом вспоминать будешь!
«Да уж, я это теперь не забуду…» Его повели под руки в сторону базы.
— Теперь — водки и развлечений! — заявил Феликс. — Надо выпить за весь наш выпуск.
Арсений уже полностью чувствовал свое тело. Даже странно. Только что умирал и уже снова жив. Ложная смерть… Тренинг на умирание будто обновил клетки организма. Очень непривычное ощущение. Он даже не знал, хочет ли мстить за эту жестокую забаву, которую розыгрышем можно назвать лишь с большой натяжкой.
Надо ли Фельку того?.. Поменять на другого, без чувства юмора. Или наоборот — благодарить? К новому ощущению предстоит привыкнуть. Успею разобраться со всеми. А сейчас хочется одного: необузданного пьяного разгула.
— Водку будем пить только мою, — сказал он. — Кто останется трезвым, тот мне не друг!
Ночная велороллерская должна была стартовать, как обычно, в полночь от Майдана Независимости. Собирались всегда под колонной со скульптурой, которую молодежь иронично называла «мама Бэтмена».
Кирилл лихо, обгоняя таксистов, спустился с Михайловской, пересек Крещатик и подъехал к ребятам. Он был в радостном возбуждении. Целую неделю живешь в режиме работа—дом и ждешь вечера пятницы. Тогда начинаешь готовиться: чистить велосипед, подтягивать ремешки шлема, укладывать в подрамную сумку запасную камеру и ключи, крепить на руль фонарь и велокомпьютер, накачивать шины. И воду, обязательно воду не забыть!
Он посмотрел на недавно купленную специальную велобутылку, закрепленную на раме. Лето жаркое, ночи душные, улицы в Киеве крутые. Поднимешься пару раз — и пить захочется нестерпимо. А вот уже и хочется. Кирилл с удовольствием хлебнул из бутылки холодненькой воды — не нагрелась еще, из морозильника, — и вставил ее обратно в крепления. Удобно, хорошо.
А Олька, вредина, еще шутит насчет велобутылки. У тебя, говорит, велобутылка и велокомпьютер, велошлем и велоштаны. У тебя веловсе. Даже велопамперсы. «А велодевушек у тебя там нет? Ну ладно-ладно, шучу». Потом заныла: «Ты на всю ночь? Или вернешься часика в два?» — «Маленькая, а что, если на всю?» — «Маленькие не любят засыпать в одиночестве, — ныла Оля. — Маленькие будут ждать и не спать». — «А пусть маленькие спят, — вздыхал Кирилл. — Им это полезно. А большим полезно на велосипеде кататься хотя бы раз в неделю…»
Оля покорно вздыхала и просила его быть поосторожнее. А он уже мыслями был там, на ночных киевских улицах, несся вниз по спускам, крутил педали на подъемах, тяжело дышал и чувствовал себя совершенно счастливым…
Ребята сидели на каменных ступенях, шутили, курили, пили колу. Подходили к велосипедам, с интересом разглядывали новые «примочки» и «штучки».