После короткий паузы Нежельский ответил:
– Да, были.
Медсестра уже гораздо более жестко и требовательно обратилась ко мне:
– Как тебя зовут?
– Рома… Роман Самсонов.
– Попробуй улыбнуться. Так… А теперь покажи язык. Так… Подними обе руки одновременно! Так… Встань и пройди пару метров.
Придавленный свалившейся на меня жирной задницей просто космического масштаба, я безропотно выполняю все, что говорит мне Ольга. Наконец, она резюмирует:
– Послушай, никаких признаков инсульта у него нет: улыбка ровная, язык в сторону не уводит, слушаются обе руки, идет вроде по прямой. Но контузия есть контузия, а человеческий мозг полон загадок. Он в бою как участвовал?
– Нормально. Пока не потерял сознание, дрался нормально, фрица с автоматом пристрелил, диски быстро набивал, гранаты метал хорошо, две к немцам уложил точно.
После короткой паузы Ольга ответила:
– Тогда присматривай за вторым номером. Если до этого воевал, может, и впредь сумеет… В отличие от других.
На этих словах голос женщины предательски дрогнул, и она поспешила отойти от нас.
Парторг синхронно со мной посмотрел ей вслед:
– Красавица и умница, но казачка. Было бы иначе, небось в Москве в госпитале бы оперировала, а не у нас на заставе фурункулы выводила… М-да… У нее сегодня Олег Остапов прямо на руках отошел, пробитое легкое… Слово притом какое-то умное называла – пневматоракс, кажется…
Василий обернулся ко мне, и в первое мгновение взгляд его показался мне очень жестким и злым. Я аж съежился, представляя, что первый номер собирается устроить мне головомойку за то, что выбыл из-за несерьезного ранения. Однако вместо этого он вдруг порывисто шагнул ко мне и крепко обнял:
– Прости, брат, прости! Ты меня от подрыва гранаты спас, утром под обстрелом выручил, а я тебя сразу-то после ранения и не смог перевязать. Потом думал, что ты кровью истек, вот в себя и не приходишь… Но сам пойми: не мог я тогда тебе помочь – без пулемета не удержали бы позицию. А пока немцев отогнали, все диски расстрелял, в аккурат хватило! Согласись, будь иначе – и германцы тебя так и так добили бы!
Чуть отстранившись, парторг ищуще смотрит мне в глаза. Стараясь не показывать своего облегчения, отвечаю насколько возможно равнодушно:
– Да ладно, что уж там… Значит, отогнали немцев?
Нежельский хищно осклабился:
– Вломили по полной! Хотя надо признать, упрямые они, немчура… Пять раз на штурм ходили, человек сто у заставы потеряли! В тот раз, когда тебя ранило, десятка три с половиной мы их положили. Пащенко здорово сбоку их проредил своим ДС, Гринев вроде бы ротного их уделал да расчет пулеметный еще один положил. И мы вчетвером кинжальным огнем в упор всех, кто дернулся было до окопов добежать, навеки упокоили. На вот, держи.
Парторг протянул мне кожаную кобуру. Видя, что я не спешу ее брать, парторг понял меня по-своему:
– Да бери же, твой трофей, заслуженный! Предпоследней гранатой ты накрыл второго номера расчета, я вот с него после боя пистолет и снял, Р-38 называется – сбоку выбито, прочитал.
Видя мое замешательство, вызванное прежде всего тем, что я просто не знаю, как пользоваться предлагаемым оружием, Василий буквально силком вложил мне кобуру в руки:
– Да не переживай ты! Никакого мародерства, товарищ старший лейтенант сам приказал обойти убитых, собрать исправные пулеметы, гранаты, фляги с водой да сухпай, если есть. Кстати, есть – с собой фрицы сухарные сумки взяли. И фляги ладные, алюминиевые, не чета нашим стеклянным, я на тебя тоже припас… Что пистолетов и автоматов шесть штук прихватили, ни старлей, ни политрук и слова не сказали. Бери!
Взяв кобуру, я как-то глуповато спросил:
– А как им пользоваться?
Васька крепко хлопнул меня по плечу:
– Пойдем, поешь, я уже и тушенку немецкую вскрыл – свиная, вкусная, зараза! А там тогда и покажу, как с пистолетом управляться.
Только сейчас я обращаю внимание, что мы находимся не на позициях заставы, а в лесном массиве – правда, чистом, в основном здесь одни сосны, сквозь кроны которых пробивается солнечный свет. По бокам же и спереди раздается частый гул, похожий на раскаты грома, иногда более звонкий, иногда, наоборот, более глухой. Когда я пришел в себя, то находился в каком-то полубессознательном состоянии и не сумел выделить из окружающих звуков канонаду – уж источник гула я понимаю и без послезнания! Но сейчас то, что бой идет фактически по всей границе, причем уже впереди нас, совершенно не радует. Впрочем, о чем я? Немцы в 41-м до Москвы дошли, тут стоит удивляться, что третья застава сегодня отбилась.
Погранцы расположились между деревьев довольно скученно; пока мы идем мимо групп жующих трофейные консервы людей, оживленно обсуждающих прошедший бой, меня озаряет еще раз: в лес-то я добирался не на своих двоих – меня вынесли с поля боя!