Вновь ударил выстрел «мосинки», от танка раздался отчаянный вскрик, практически сразу следом негромко хлопнула М-39. Явственно заревело быстро разгорающееся пламя, охватившее всю корму танка, его языки принялись лизать башню; открылся люк механика-водителя.
Сняв затвор ТТ с задержки, я направил пистолет на показавшегося механа и злобно, властно выкрикнул:
— Хэндэ хох! Кам цу мир!
Немец на мгновение замер, зло и одновременно испуганно смотря на пистолет в моей руке; возможно, он бы и рискнул захлопнуть люк, нырнув обратно, или попробовал бы достать свой «вальтер» — но рядом со мной встал запыхавшийся, тяжело дышащий Степанов с трехлинейкой, так же уверенно смотрящей фрицу в грудь. Он что-то громко сказал, после чего вытянул вверх обе руки.
— Кам цу мир! Шнелля!
Мой немецкий без поднастроек — это конечно, что-то с чем-то. Но некоторые расхожие фразы я помнил еще с детства, и танкист, плотно стиснув губы так, что они вытянулись в тонкую линию, покинул танк, сделав первый шаг в нашу сторону. Видать все-таки понял!
Все изменилось в одно мгновение. Сзади послышались выстрелы приближающегося к нам немецкого десанта, пули ударили совсем рядом, фонтанчиками вздыбив земляную стенку окопа. Упал на землю механ, потянувшись к кобуре на поясе, а следом из танка рванули еще два члена экипажа — правда, оружие они оставили внутри боевой машины. Очевидно, горящий панцер вкупе с погибшим командиром и еще одним танкистом, а также предупреждение механа о держащих его на мушке большевиках сломило желание доблестных зольдат драться! Н-да… Вот только мы теперь оказались фактически в ловушке…
Грохнул чудовищно мощный вблизи взрыв — башню панцера сорвало с погон и отбросило в сторону, а пытающихся спастись танкистов буквально подбросило в воздух, оторвав от земли. Мы с Женькой успели нырнуть вниз, но все же испытали на себе сильнейший удар обжигающе горячего воздуха… А сверху раздался дикий крик вспыхнувшего от разлившегося бензина механа, бездумно бросившегося вперед и тут же свалившегося в окоп рядом с нами…
— Helfen Sie!!!
— Конечно дорогой, конечно, сейчас я тебе помогу…
Я рванулся к гансу, словно дикий кот к мыши, одновременно выдернув из поясных ножен финку с потертой рукоятью. Не раз меня выручал верный клинок, не подвел и сейчас, мягко войдя в тугую человеческую плоть в районе печени — еще раз и еще… Не обращая внимания на объятый пламенем комбинезон, я вырвал клинок из тела затихшего танкиста и нашарил в его кобуре так и не извлеченный «вальтер» с запасной обоймой (ну не успел его механ достать).
— Уходим!
Пять метров до все еще лежащей на земле Ольки я проскочил едва ли не за секунду, упав на колени рядом с казачкой.
— Ты ранена? Где?!
Но девушка ничего мне не ответила, со страхом и одновременно обреченной надеждой смотря мне в лицо. Однако внимательно осмотрев окровавленную гимнастерку супруги, и для верности проведя по ней рукой, я так и не обнаружил даже намека на рану.
— Сними с мертвого ремень, глядишь, что в подсумках есть — и ходу Женя, ходу!
Сам же я от души залепил крепчайшую пощечину девушке — так, что ее голова дернулась, а взгляд мгновенно стал ошарашенным и злым.
— Ну-ка бегом, пока нас здесь всех не положили!!!
Уйти мы не успеваем. Единственное место, куда возможно отступить — это танковые капониры, стоящие в двухстах метрах позади опорного пункта, но до них ход сообщений не протянут. Нам пришлось выбираться из траншеи на открытое пространство, где практически сразу пришлось залечь — немцы ударили в спину из карабинов и двух автоматов, а вскоре, я уверен, подключится МГ. А то и не один! Огрызнулись, как смогли: Степанов трижды, довольно метко выстрелил из винтаря, а я с задержкой метнул единственную «лимонку», найденную в подсумке убитого бойца. Немцы ответили бросками сразу нескольких «колотушек», на наше счастье легших в стороне.
Неожиданно из капонира по преследующему нас врагу ударили длинные очереди танкового «дегтярева». Стрелок, решившийся нас прикрыть или слишком неопытен, или, что вернее всего, контужен. А может быть и ранен… Все же его огонь подарил нам короткую передышку, за время которой мы в две перебежки, по три секунды каждая, преодолели метров где-то под пятьдесят. А потом звук движков уцелевших «троек» за спиной стал неотвратимо к нам приближаться…