Последние слова прозвучали прямо таки ну ОЧЕНЬ угрожающе, но я постарался пропустить их мимо ушей. Доберемся — там и посмотрим. В конце концов, драками меня уже давно не испугать! Бросив еще один взгляд на лежащего на носу венда, я коротко ему приказал — но так, чтобы услышали все:
— Больше не смей прикасаться к девкам. Или полетим за борт вместе.
После чего протянул ему руку, помогая встать.
Ох, каким красноречивым взглядом, полным неприязни и недоверия окатил меня Горыня! Однако немного поколебавшись, он крепко сжал протянутую ладонь, рывком встал, пошатнувшись, а после не слишком внятно спросил:
— Покажешь, как ты так ловко машешь руками?
После короткой паузы (я специально ее выждал, чтобы не соглашаться сразу и выглядеть солиднее), вновь неопределенно пожал плечами:
— А ты научишь меня ратному искусству, научишь биться с топором, щитом и копьем?
Венд, с усилием сплюнув за борт набежавшую в рот кровь, широко улыбнулся:
— Идет!
Я улыбнулся в ответ, поймав недовольный взгляд Беляны и огорченное выражение в глазах нового товарища (видать неспроста говорят про дружбу, начинающуюся с драки!), когда он посмотрел на девушку. Тогда я промолчал, но зарубку в голове сделал…
Следующие несколько дней прошли довольно мучительно. Морской болезни, Слава Богу, у меня не обнаружилось — все же на тренировках, немаловажной частью которых была борцовская техника и акробатические разминки, я неплохо так подготовил свой вестибулярный аппарат. А в «погружение» и вовсе попал на пике формы — так что чуть что к борту ладьи не бежал. Но неудобств хватало и без этого: во-первых, бесконечная гребля, как только спадал ветер. В первый же день я натер водянистые мозоли на ладонях, после чего был вынужден работать веслом через дикую боль в руках. Слава Богу, Ратибор менял гребцов местами каждые полдня — благодаря чему нагрузка на корпус, спину, руки распределялись равномерно. Иначе я бы вообще слег… Но и без того часами сидеть на жесткой скамье и грести тяжеленым веслом — удовольствие ну так себе.
Второй проблемный момент — жрачка. Может, на более длительных переходах по морю варяги как-то выходят из положения, разводя огонь на судне в каких-нибудь треногах-мангалах-фиг знает чём историческом. Но при мне ничего подобного не наблюдалось… Да и если вдуматься, забыв уже про опасность пожара — кто будет брать с собой на относительно небольшое судно еще и запас дров? Как я понимаю, когда те же руянцы ходили речным путем из «варяг в греки», они на ночь приставали к берегу в более-менее удобных местах, там же и разводили огонь, собрав валежник и приготовив горячее. Однако на Балтике, видать, таких «безопасных» мест немного — наши ладьи находились в море круглые сутки, хотя к концу второго дня по левому борту показался берег.
Короче говоря, горячей пищи не было, не было и нормальной в моем понимании, свежей воды. А от той, что братья-славяне взяли в поход, крепко так тянуло чем-то затхлым — походу цвела водица-то в бочках… Так что уже к концу второго дня пути я с потаенной тоской вспоминал горькое пиво Хакана — оно было просто отвратным, но хотя бы не цвело… Ну и жрачка, жрачка в походе — это что-то! Что-то вполне конкретное, вроде вяленого мяса и рыбы, куски и тушки которых были посолены ну прям очень слабо! Отчего и то, и другое имело весьма странный привкус. И отчего к концу все того же первого дня пути меня уже прохватил понос…
А вот тут-то начинается самое интересное… Гальюна на судне нет, это блин, не византийский дромон и не арабский гураб (артиллерийское, в буквальном смысле судно с десятком катапульт на борту, специально «заказывал справку»), и даже не венецианская хеландия. Это, хрен его за ногу, драккар викингов, где всех удобств — бадья для отходов на корме, куда справляешь все свои «тяжелые» потребности считай на людях. Срам-то какой был, когда меня понос пробил, по сейчас про себя матерюсь… А малую нужду мужики справляют за борт. И вот очередная беда, от которой я едва от стыда не сгорел: привык я к определенной интимности, скажем так, гордому одиночеству в этом процессе. Тут же рядом с тобой кормчий, а бойцы из команды или кто-то из девок может смотреть в мою сторону. Последние возможно и с заинтересованными, оценивающими взглядами… И вот первые разы я из-за этого просто не мог нормально в туалет сходить, пару раз тужась вхолостую — и едва не сгорев от стыда. После уже ждал ночи, чтобы спокойно справить нужду, а позже стал меньше пить — и что осталось, расходилось по большей части с потом…