— А вас хотя бы «информировали», что прописанный в договоре гонорар вы получите только если пройдете игровой процесс до конца, ни разу не покинув игру?
— Да.
Улыбка, точнее даже ухмылка на губах моей собеседницы стала больше похожа на кривую усмешку, в которой сквозит уже неприкрытое презрение к дурачку, позволившему обвести себя вокруг пальца:
— Ну-ну… И вы в курсе, что не получите при погружении никаких базовых специальных умений, навыков и свойств для становления в исторической эпохе, за исключением навыка «полиглот»?
— Да.
За моим ответом следует очередная кривая усмешка. Тушите свет, сушите весла…
На этом месте воспоминание оборвалось — а некоторое время спустя «включилось» другое, где ко мне тихо обращался уже Александр, один из разработчиков и идейный вдохновитель виртуальной реальности «Великая Отечественная», а позже и «Варяжского моря»:
— Рома, пойми — никто не верит, что у тебя что-то получится, как и у других бэта-тестеров. Потому в контракте прописана едва ли не космическая сумма гонорара — они вольны распоряжаться ей, будучи стопроцентно убежденными, что никто не дойдет до финала.
— Но ты же в меня веришь?
«Интел» очень внимательно смотрит мне в глаза, после чего твердо отвечает:
— Это я убедил руководство назначить столь значительный гонорар за едва ли проходимую с первого раза миссию. Никто из других тестеров, привлеченных большими деньгами и вошедших в игру в однопользовательском режиме, не сумеет ее пройти, никто! Но в тебя я верю, Рома, еще как верю! Ты сумел выжить на полях Великой Отечественной, прошел путь от рядового бойца до капитана, командующего полком, ты сумел переломить ход майского наступления Манштейна и фактически спас Крымский фронт! Если не ты, то кто?!
— Практически как в десанте, елы-палы…
Александр усмехнулся, после чего добавил:
— И к слову, пусть у тебя не будет никаких базовых навыков, соответствующих эпохе, зато в игру ты отправишься в своих лучших физических кондициях, на пике спортивной формы. И сохранишь все навыки рукопашного боя, приобретённые в «Великой Отечественной» — я об этом позаботился. Как ни крути, но рукопашная — она во все времена рукопашная…
Я согласно кивнул, внутренне порадовавшись тому, что очень активно занимался в секции последние три месяца, успев сдать на второй жёлтый пояс. А «интел» между тем уточнил:
— Заработанных денег тебе ведь должно хватить на лекарства, да и на восстановление отчима, верно?
— Верно. Еще и на нормальную свадьбу останется…
Очередной обрыв воспоминания — а после мне снится уже Оля, наша последняя ночь перед «погружением». Ее мерное дыхание, когда любимая, наконец, уснула — и наши объятья, поцелуи, нежные прикосновения, пока она не спала… Ее слезы утром, когда она провожала меня в игровой центр, на пороге которого меня уже ждал Александр, и последнее признание невесты:
— Я люблю тебя… Я тебя очень люблю!
— А я тебя… Очень-очень!
И вновь воспоминания, мысли, образы, что свиваются в какую-то извилистую, непредсказуемую паутину. Видения боев из прошлых «погружений» в виртуальную реальность — например, первая схватка на семнадцатой погранзаставе под Брестом. А после спасение Ольки от расстрела, наш отчаянный прорыв в Беловежскую пущу по контролируемой немцами территории… 8 мая 1942-го, первые, самые тяжелые бои на Парпачских позициях, где благодаря моим усилиям мы сумели тормознуть прорыв Манштейна ровно на один день — день, ставший решающим для судьбы Крымского фронта… Уличные бои в Воронеже — и тут же прибытие в Сталинград, где я наконец-то вытащил сознание Оли, застрявшей в виртуальной реальности… А после тяжелейшие схватки на северном участке обороны Сталинграда с шестнадцатой танковой дивизией вермахта, штурм немецких узлов обороны у высоты 135,4, ночная атака фрицев… И наконец, тяжелый октябрь 1942-го, где я пытался удержать левый фланг «группы Горохова» на северном фасе Сталинградской битвы, так называемом «Орловском выступе». Смертельное ранение — и неожиданная помощь от искусственного интеллекта проекта. Слова «интела» о том, что «помощник» очевидно начал трансформироваться в искусственный разум (уникальный случай!). И что его выбор был между очередным, возможно бесконечным отключением с моей «игровой» смертью — и помощи мне взамен последующему стиранию программы. Подобный выбор ИИ сделать бы не смог, по крайней мере, выбор в мою пользу — а вот ИР сделал…
Последующее возвращение домой, восстановление, официальное предложение Оле, ее счастливое «да»… Первое представление невесты семье — а потом сплошной кошмар после инсульта отчима, больница… Отстраненные, неискренние сожаления врачей, которые давно уже научились абстрагироваться, не пропускать через себя боль родных их обреченных пациентов… Слова о возможном восстановление отчима, если удастся найти столь неподъемные для семьи деньги на дорогостоящие лекарства… И наконец, шанс, данный мне Александром на спасение близкого человека, которого я незаметно для себя стал называть не иначе как «папа».