Однако действие этого странного зелья Гарри ощутил уже через минуту: тягуче-ноющая боль на спине и ягодицах пропала, словно её и не было никогда. Повеселев, мальчик закинул в сумку учебники и отправился в Большой зал на завтрак.
На скамейку за столом он присел с осторожностью: мало ли. Но никаких неприятных ощущений не последовало, и Гарри расслабился. Впрочем, ненадолго. Бросив взгляд на преподавательский стол, он поймал взгляд Амбридж и, спохватившись, скривился и поёрзал, словно с трудом сидел. Жаба, усмехнувшись, занялась своим завтраком, а Гермиона обеспокоенно прошептала:
— Гарри, что?
— Всё нормально, Миона, — шепнул в ответ мальчик.
***
На уроке Гарри то и дело ловил на себе озадаченные взгляды Амбридж. Ну конечно, она же знает, в каком состоянии должна быть его пятая точка, а тут он сидит на жёстком стуле, поёрзывает, конечно, но всё равно как-то странно это. А Гарри просто не мог заставить себя изображать мучительную боль. Видя непонимание и недоумение в глазах ненавистной жабы, он испытывал такую злорадную радость, что все предупреждения Снейпа моментально вылетели у него из головы.
Впрочем, у него хватило ума вести себя тихо и не нарываться в открытую на очередное взыскание, так что к концу урока Амбридж так и не нашла повода зацепить подростка: он прилежно переписывал на пергамент параграф из учебника, не отвлекался, ни с кем не разговаривал и только иногда ёрзал на стуле.
***
Спустя неделю, когда Гарри полностью выздоровел, юные заговорщики, уединившись в углу гостиной, пришли к выводу, что пора поить Малфоя оборотным зельем.
— А если откажется? — спросил Рон. — Он же слизеринец.
— Ну и что, что слизеринец? — возразил Невилл. — Он слово дал.
— Дал и обратно взял, — не успокаивался Рон. — Обычное дело.
— Не откажется, — решил Гарри. — Такие, как он, гады, конечно, но слово своё держат.
— Откуда ты знаешь?
— Успокойся, Рон, — не выдержала Гермиона. — Завтра всё и узнаем.
***
Малфой не отказался, только скривился, взяв флакон с зельем:
— Честно говоря, я думал, ты спасуешь, Поттер. А у тебя, оказывается, совсем тормозов нет. Или задницу свою не жаль?
— Тебе-то что, Малфой? — пожал плечами Гарри, посматривая по сторонам. Они, конечно, встретились в укромном уголке, но мало ли, принесёт кого нелёгкая, то-то удивится, что гриффиндорец со слизеринцем вдруг разговорились. — Ты свою часть договора выполни, больше от тебя ничего не требуется. Только надо так, чтобы следы остались, понял?
— Да понял, понял, — с досадой отмахнулся Драко. — Сделаю сегодня вечером, ты, главное, у себя сиди, чтоб двоих Поттеров в коридоре не было.
Гарри кивнул, и бывшие враги, а нынешние союзники разошлись каждый в свою сторону.
***
Конечно, Гарри не собирался отсиживаться где-нибудь в углу. Ему до смерти хотелось самому увидеть, что будет делать Малфой. Поэтому после ужина, тщательно закутавшись в мантию-невидимку, он торчал в коридоре, на пути из подземелий, чтобы не пропустить слизеринца. Прижимаясь вплотную к стене, чтобы не попасть кому-нибудь под ноги, Гарри увидел Амбридж, неторопливо семенящую по коридору, а потом… Гарри даже вздрогнул. Было очень странно видеть самого себя, причём не в зеркале, а почти рядом с собой.
Второй Поттер соскочил с лестницы, уже начавшей поворачиваться в другую сторону, и угодил прямо под ноги Амбридж. Подпрыгнув от неожиданности, та забыла об обычном своём приторно-ласковом тоне и пронзительно завопила:
— Поттер, ты с ума сошёл?! Что ты вытворяешь?!
— Извините, мэм, — услышал Гарри собственный голос. — Я нечаянно.
— Я вижу, что последнее наказание не пошло вам впрок, — жабу трясло от злости, но она уже более-менее взяла себя в руки и стала опять противно-вежливой. — Придётся повторить.
— Простите, — заскулил «Гарри».
— Северус! — высмотрев в конце коридора чёрную мантию Снейпа, позвала Амбридж.
Гарри ошеломлённо наблюдал, как розовая жаба поручает мрачно хмурящемуся зельевару наказать неуправляемого мальчишку, как Снейп уводит остолбеневшего «Поттера», и, опомнившись, кинулся за ними, проклиная в душе и себя, и Малфоя, и в особенности так не вовремя подвернувшегося зельевара. Ну что ему стоило сегодня запереться в своей лаборатории, а? Весь их так старательно продуманный и выстраданный план полетел в тартарары.