Хаген разочарованно фыркнул.
– Значит, у нас осталось мало времени, прежде чем он, вполне вероятно, потеряет рассудок, но мы не можем рассказать ему правду, иначе он окажется в плену неразрушимого заклятья.
Челюсть Луки дернулась.
– Все именно так, да. Его фальшивые воспоминания сильны, но, если верить тому, что я прочитал, их можно разрушить. Настолько, что мы сможем заручиться некоторым доверием, так что он, вероятно, подпустит к себе Малин.
– Ну и как нам это сделать? Если он смотрит на нас – на Малин – с желанием убивать, то как нам вообще к нему подобраться? – рявкнул Раум, ускорив свою бессмысленную ходьбу туда-сюда. Казалось, он готов перерезать горло любому, кто к нему приблизится.
– Раум, – Вали хлопнул Раума рукой по плечу и сжал пальцы. – Разве мы страшимся невозможного?
Под глазом Раума дернулся мускул. Он удерживал темный взгляд Вали по меньшей мере пять вздохов, прежде чем с горькой усмешкой стряхнул его руку.
– Нет, но лучше, когда нам, мать его, платят за такое. А в этот раз я пенге не хочу. Я хочу крови.
– Хорошо. В такой ситуации хитрость Кривов и Фалькинов покажет все, на что способна, – сказал Лука.
– Мы будем там, – произнес Никлас, вставая со своего места и начиная мерить шагами площадку, – чтобы присматривать за ним, проверить, не получится ли всколыхнуть какие-то воспоминания, если с ним поговорить.
Лука покачал головой.
– Слишком надавите – и, как я уже сказал, это может…
– Нет, я знаю, – ответил Никлас. – Мы сыграем роли, как часто и делаем. Войдем под прикрытием, позволим ему пообщаться со знакомыми лицами, пусть даже он и не поймет, что они ему знакомы.
Лука обдумал эту идею.
– Может и помочь. Но вы должны играть роли. Ни шепота о том, что его захватил Лорд Магнат.
– Одна проблемка, – хрипло сказала Това. – Нас всех могут узнать.
– Мы что-нибудь придумаем, – Никлас взмахнул рукой, отгоняя ее тревоги. – Мы же не новички в том, чтобы прятаться у всех на виду, Тов.
– Хорошо, – сказала я. – Тогда пошлите меня, и…
– Нет, – резко ответил Лука. – Ты стала мишенью для проклятия Ивара, так что спрятать тебя от Кейза будет почти невозможно. Скорее всего, то же самое можно сказать о Никласе и большинстве Фалькинов.
– Почему? – спросила Джунис.
Челюсть Луки напряглась.
– Хотя бы потому, что предавший человек уже детально описал вас всех моему отцу. Без плана и безопасного способа войти вас сразу же узнают.
Никлас выругался, но настоял на том, что послать нескольких Кривов может оказаться достаточно. Мой рот молчал, но внутри я орала и бесновалась, отчаянно желая в этот же миг оказаться прямо перед Кейзом. Я заберу его боль; я отведу его домой.
– Начинается новая игра, друзья мои, и нам нужно планировать шаги, – сказал Лука, когда обсуждение поутихло. – Но эта схема нужна не только для того, чтобы выкрасть Повелителя теней. Мы собираемся украсть королевство.
Его взгляд смягчился, когда он посмотрел на меня. Я не хотела, чтобы он был мягким. Я хотела твердости. Зазубренной, острой ярости. Я хотела иметь все причины ненавидеть Дом Гримов, даже его. Может, он нам и помогал, но я буду держать сына Ивара на расстоянии, не стану ему доверять и буду пристально следить за ним.
Понизив голос, Лука продолжал:
– К закату или завтрашнему рассвету я, пожалуй, смогу точно сказать, насколько Кейз на самом деле поражен заклятьем. Немалое дело – затмить хорошее воспоминание или превратить его во что-то отвратительное. Но пока что – будь осторожна. Ты помечена в его голове.
Мой череп таранила тысяча вопросов, но я не могла озвучить ни одного. Насколько силен был Ивар? Как его можно остановить? Если мы пойдем спасать Кейза, то как нам это удастся, если он хочет перерезать мне горло?
О боги. Я так жаждала его прикосновения. Эти жестокие руки убивали, грабили и причиняли боль. Но со мной, в моменты тишины – никто и никогда не касался меня столь нежно.
– Хотел бы я принести более добрые вести, – сказал Лука, когда я так ничего и не ответила.
Никлас хлопнул в ладоши.
– Мы не можем терять время. Лука, я должен изучить все тексты о месмере, что ты можешь дать, – лидер гильдии Фалькинов уставился на меня с новой яростью в глазах. – У всякого месмера есть слабости, ниточка, потянув за которую, можно уничтожить силу, которую он призвал. Месмер памяти может быть одним из сильнейших, но и бороться ему приходится куда отчаяннее, чтобы оставаться сильным.
– То есть? – спросил Хаген.
– Собственная воля человека. Кейз годами защищал Малин, – сказал Никлас. – Это будет непросто стереть.