Для нейтрализации достоверных фактов, особенно их взаимоподтверждающей совокупности, сегодняшние защитники традиции предлагают небогатый набор старых или слегка подновленных вымыслов. Например, откуда бы у нигде не учившегося Шакспера знание иностранных языков, иностранной литературы?
Рецензент С. {Здесь и далее авторы полемических откликов обозначены инициалами, которые расшифрованы в конце брошюры. Там же указано, какие именно статьи и рецензии этих авторов дискутируются (иногда цитируются) в настоящем обзоре.}, касаясь написанной по-французски сцены в "Генрихе V", считает, что данный факт не говорит о владении Шекспиром французским языком, ибо, "надо думать", у Шекспира были приятели, которые помогли ему перевести этот текст. А как же насчет французской книги Бельфоре, откуда взят сюжет "Гамлета"? На это, как считает рецензент, тоже не следует обращать внимания, ибо до шекспировского "Гамлета" существовала какая-то неизвестная пьеса на тот же сюжет. Французскую книгу мог прочитать и использовать неизвестный автор этой неизвестной пьесы, а Шекспир лишь шел по его следам (о том, что сюжеты из книги Бельфоре использованы Шекспиром не только в "Гамлете", рецензент, похоже, не знает). Так с помощью неизвестного приятеля и неизвестного драматурга-предшественника "закрывается дело" о французском языке Шекспира.
Рецензент Г. о Бельфоре вообще ничего не говорит, а относительно сотни французских строк в "Генрихе V" высказывает соображение, что они были предназначены "произвести комическое впечатление и повеселить неприхотливых и не слишком эрудированных зрителей". Нам предлагают представить себе драматурга, пишущего целые сцены на незнакомом ему языке. Для веселья публики! Знание Шекспиром итальянского языка ни эти двое, ни другие оппоненты оспорить сходным образом почему-то не попытались. А ведь чего проще: у Шекспира-де был приятель-итальянец, который переводил ему книги Чинтио и Фьорентино, рассказывал о Падуе и Венеции...
Вообще оба эти рецензента, да и не они одни, утверждают, что степень образованности Шекспира невелика, не надо ее преувеличивать. Не буду повторять приведенные во второй главе "Игры об Уильяме Шекспире" многочисленные факты, достаточно порекомендовать таким оппонентам ознакомиться хотя бы с капитальным трудом английского профессора Дж. Буллоу "Прозаические и драматургические источники Шекспира" (1957-1973), где использованные Великим Бардом английские, латинские, греческие, французские, итальянские, испанские тексты заняли восемь томов - четыре тысячи страниц. Многие из этих текстов в шекспировские времена еще не были переведены. Надеюсь, ознакомление с этими данными все-таки заставит оппонентов, оспаривающих эрудицию Шекспира, призадуматься...
Так же старательно обходится оппонентами тот удивительный факт, что никто из современников при жизни Великого Барда ни в письмах, ни в дневниках не пишет, что знал, видел такого человека, разговаривал с ним либо слышал о нем что-нибудь определенное от своих знакомых, друзей. О каждом писателе, драматурге, поэте той эпохи какие-то (иногда очень подробные и многочисленные) прижизненные свидетельства существуют - за исключением Шекспира! Тем более никто ни разу не подумал назвать Уильяма Шакспера из Стратфорда поэтом или драматургом - и не только при жизни, но и целых семь лет после его смерти.
Кстати, об имени стратфордца. И в самой книге, и в нескольких газетно-журнальных публикациях я терпеливо объяснил не просто правомерность, но и необходимость называть его именем, под которым он записан в приходской книге как при крещении, так и при погребении: Shakspere, что по-русски наиболее адекватно {С учетом того, что имя великого драматурга неточно транскрибируется и произносится по-русски: "Шекспир" вместо английского "Шейкспие".} может быть передано как "Шакспер". Именно так - Shakspere называют его большинство английских и американских специалистов по "шекспировскому вопросу"; именем же "Шекспир" - Shakespeare - Потрясающий Копьем - в ходе дискуссий по этой проблеме принято обозначать лишь искомого Автора пьес, поэм и сонетов. Всех же "кандидатов" на эту роль, начиная с Шакспера, называют именами, зафиксированными при крещении, и это нисколько не предрешает результатов спора. Если сторонники других "кандидатов" тоже просто будут называть каждого из них ШЕКСПИРОМ, то участники дискуссии перестанут понимать друг друга. Четкое разграничение понятий и обозначений обязательное "техническое" условие любой научной дискуссии. Однако оппоненты упорно нарушают это элементарное условие, запутывая читателей, а возможно, и самих себя. Они защищают авторство Шакспера, но при этом объявляют, что "обороняют Шекспира". От кого? Похоже, им до сих пор непонятно, что все участники многолетней дискуссии - за Шекспира, а спор идет о том, кто же писал под этим именем: Шакспер, Бэкон, Рэтленд, Дерби, Оксфорд, Марло, Мэри Сидни-Пембрук или кто-то еще, и что научные проблемы надо решать научными методами. Это относится и к обозначению объектов дискуссий.
И еще о номинациях. В 30-е годы, когда каждый спорный вопрос в любой области рассматривался у нас как эпизод вселенской борьбы Единственно Верного Учения с полчищами супостатов, критиков стратфордианской традиции именовали антишекспиристами, то есть "врагами Шекспира", и всякому поинтересовавшемуся "шекспировским вопросом" сразу становилось ясно, что тут к чему. Окончательно точки над i были поставлены, когда все нетрадиционные воззрения объявили идеологически враждебными. За время действия у нас нелепого "идеологического" табу на Западе привились более корректные по форме и точные по существу определения сторон в сложном споре о Шекспире: приверженцев традиции называют стратфордианцами, их оппонентов нестратфордианцами, и это помогает пониманию сути дискуссии. Однако наши защитники традиции продолжают клеймить ее критиков как "врагов Шекспира", превосходя в этом охранительском рвении даже прославленных своим консерватизмом британских тори; впрочем, замечено, что их позиции всегда совпадают с "официальными" или (как в данном случае) - "официозными", принятыми культурным истеблишментом. И все-таки давайте считать всех участников Великого Спора друзьями Шекспира и откажемся от реликтовой терминологии и идеологической зашоренности любой окраски. Не будем подходить к участникам дискуссии о Шекспире с примитивными критериями известного типа: он за красных или за белых? Идет научный поиск Истины.
ТОЛЬКО ГЕНИЙ МОГ ЗАВЕЩАТЬ ЖЕНЕ ВТОРУЮ ПО КАЧЕСТВУ КРОВАТЬ
Теперь посмотрим, как относятся наши сегодняшние защитники британской традиции к достоверным фактам об уроженце Стратфорда Уильяме Шакспере.
Первый факт: родители Шакспера и его жена были неграмотны. В отношении матери и жены возражений со стороны оппонентов вроде бы нет (хотя и о согласии не заявляется). Но вот отца, перчаточника Джона Шакспера, который в документах вместо подписи рисовал крест или циркуль (инструмент его профессии), рецензент Г. считать неграмотным не согласился и привел такой придуманный западными стратфордианцами довод: сосед Шаксперов Куини умел писать, а в официальной бумаге поставил вместо подписи крест; значит, и Шакспер-отец тоже был грамотным. К этому добавляется несколько других доводов сходной убедительности. Например: "в городские советники неграмотных обычно не выбирали". Отвечу коротко: во-первых, Куини поставил в этом документе не крест, а перевернутую первую букву своей фамилии, во-вторых, грамотность соседа никак не доказывает грамотности Шакспера-отца и, наконец, еще в прошлом веке Ч. Найт установил, что две трети стратфордских городских советников были именно неграмотными. Другой мой оппонент пошел еще дальше и зашел, надо сказать, весьма далеко. Не разобравшись в одном довольно известном шекспироведам эпизоде, он поведал недавно изумленному человечеству, что "отец Шекспира" не просто был грамотным, но являлся видным публицистом! Об этом потрясающем сообщении и о других удивительных утверждениях этого оппонента мы еще будем говорить, пока же констатируем: никаких оснований сомневаться в неграмотности Джона Шакспера нет.
Посмотрим, что говорят наши оппоненты относительно неграмотности детей Шакспера. Если Шакспер действительно был великим драматургом и поэтом, образованнейшим писателем Европы, эрудитом, мог ли он оставить своих детей неграмотными?! Этот потрясающий факт ни наши, ни западные приверженцы традиции вразумительно объяснить не могут, поэтому обычно предпочитают о нем промолчать. А объяснение тут самое простое: ни Уильям Шакспер, ни его жена не могли научить своих детей тому, что не знали и не умели сами. Приходилось слышать такую догадку: у Шакспера, наверное, были не очень хорошие отношения с семьей, и он не был особенно заботливым отцом, поэтому дети и могли остаться неграмотными. Догадка более чем натянутая. Шакспер часто бывал в Стратфорде, где жила его семья, там он скупал дома и земельные участки, давал соседям деньги в рост; в его завещании интересы дочерей скрупулезно оговорены до мелочей и пенсов: завещатель печется об их благополучии, их - и их потомства - достатке. Такой заботливый отец не мог бы не позаботиться об образовании своих детей, хотя бы о том, чтобы научить их читать и писать. Разумеется, при условии, что он сам умел это делать.