Вот такой прижизненный и для обоих героев Честера, и для их бельвуарских прототипов текст мог прочитать у своих новых (близких к Бельвуару и Уилтону) друзей молодой шотландец в 1606 году. Если, конечно, повторю ещё раз, книга, название которой из двух слов Драммонд записал, вообще имела отношение к Голубю и Феникс. В любом случае объяснение, которое даёт драммондовской записи бельвуарская гипотеза, вполне адекватно, так как оно основано на множестве достоверных фактов, приведённых выше и свидетельствующих, что Голубь и Феникс — это необыкновенная платоническая чета Рэтлендов.
Итак, анализ текстов, дошедших до нас под разными названиями экземпляров сборника, показывает, что весь заключительный траурный материал был торопливо и очень заметно добавлен только после смерти прототипов Голубя и Феникс, вместе с ироническими обращениями к имени Джона Солсбэри, умершего в одно время с Рэтлендами.
Все эти важнейшие факты оппонент просто игнорирует, так как почему-то полагает само собой разумеющимся, что честеровский сборник с самого начала включал в себя рассказ о смерти Голубя и Феникс и траурные стихотворения других поэтов, посвящённые их памяти. Однако ни одного доказательства в пользу такого допущения Б.Б. привести не может (их просто нет), и ему остаётся лишь снова и снова повторять один и тот же «аргумент»: «Драммонд читал сборник в 1606 году, а Рэтленды умерли только в 1612 году».
Но бельвуарская гипотеза о смысле честеровского сборника доказывает, опираясь на анализ текста и на данные о Рэтлендах и их поэтическом окружении, что в честеровской поэме (даже если запись Драммонда действительно относится к этому сочинению) в 1606 году не было и не могло быть ни слова о смерти обоих героев, ибо Рэтленды были живы, необыкновенное супружество продолжалось и их друзья думали о том, как помочь обожаемой ими «жертве любви».
Хотя основной упор Б.Б. делает теперь на произвольном толковании двух слов из записи Драммонда, в заметке для английского журнала «Notes and Queries» он пытается подкрепить этот аргумент некоторыми другими, рассчитанными на тех, кто не читал или читал не очень внимательно «Игру об Уильяме Шекспире». Например, в «Игре» сообщается, что фамильное имя Джонсона в честеровском сборнике транскрибировано Johnson, а известно, что он такое написание не любил, и в тех случаях, когда он наблюдал за изданием, типографы считались с его орфографическими амбициями и печатали его фамилию без h — Jonson. Как объяснено в «Игре», в случае с честеровским сборником поправить наборщика было некому, так как Джонсона в 1612—1613 годах не было в Англии и сборник в окончательном виде готовился к печати без него.
Почерпнув из «Игры» факт транскрипции фамилии Джонсона с буквой h, Б.Б. даёт ему другое толкование: Джонсон подписывался так только до 1601—1602 годов, и это, по мнению оппонента, подтверждает датировку сборника 1601 годом. О том, как эта транскрипция объяснена в «Игре», Б.Б. умалчивает и, что ещё важнее, полностью умалчивает о другом связанном с джонсоновским вкладом в сборник факте. Дело в том, что, в отличие от всех других поэтов — участников сборника, Джонсон говорит о Голубе и Феникс как о живых, ни словом не упомянув об их смерти. Об этом удивительном и очень серьёзном факте Б.Б. умалчивает потому, что не может его объяснить. И только «бельвуарская» гипотеза, датировка окончательного текста сборника 1612—1613 годами, когда Джонсона не было в Англии, позволяют убедительно объяснить и этот факт. В отсутствие Джонсона составители или их вдохновители, такие как графиня Люси Бедфорд, решили поместить в сборнике давно бывшие у них стихотворения Бена, написанные (и подписанные) самим поэтом ещё при жизни Голубя и Феникс (Рэтлендов). О том, что джонсоновская «Ода восторженная» была у Люси Бедфорд, читатель уже знает из первой главы «Игры об Уильяме Шекспире».
Таким образом, никакого обещанного оппонентом опровержения «бельвуарской» гипотезы (гипотезы Гилилова о датировке и смысле честеровского сборника) не произошло. Наоборот, эта гипотеза ещё и ещё раз демонстрирует свою научность и перспективность, способность объяснять не только уже известные факты, но и достаточно непростые, ранее не известные или не дискутировавшиеся.