Скромно сел в углу, посмотрев на экран телевизора, на экране которого, скорее всего, в целях релаксации показывали какие-то цветочки, яркие пейзажи, как в караоке, под томную медленную музыку. Видимо, я действительно псих, по тому, как зрелище это меня увлекло, я тупо пялился на экран, не заметив, как подошла моя очередь, а за мной уже заняло три человека.
Из кабинета выглянул необъятных размеров мужчина в круглых очках-половинках и деликатно кашлянул, призывая следующего в кабинет. До меня не скоро дошло, что следующий — это именно я.
В кабинете пахло какими-то травами, горел теплый ненавязчивый свет. В углу стояла мягкая кушетка, по центру стол, за которым восседал тот самый толстяк, вызвавший меня на прием. Он был практически лыс, только кое-где топорщились гневно жидкие седые волосики. Три подбородка низко свисали до самой грудной клетки. Он тяжело дышал, страдая одышкой. Лицо у него было покрыто красными пятнами, видимо от того, что такой вес носит каждый день за собой тяжеловато.
— Добрый день! Чем вам могу помочь? — любезно поинтересовался он, рассматривая меня столь внимательно, что в какой-то момент я ощутил себя препарированной бабочкой на столе у ученого.
— Видите ли… — замялся я, присев на краешек стула напротив. — У меня появилась некоторая проблема…
— Все ко мне приходят ко мне со какой-либо проблемой, — мягко улыбнулся психолог, обнажив желтые от частого курения и употребления кофе зубы, — вы не стесняйтесь, рассказывайте по порядку! Что вас беспокоит?
Вот тут-то я и выложил все как на духу о своем наболевшем, о романе, который неожиданно образом сбывается, о бесконечном беге по зеркальному лабиринту, о непонятном старике, которого я вижу каждое утро в зеркале, обо всем, что случилось со мной в эти несколько дней.
Психолог слушал внимательно, не перебивая меня, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Наконец, когда я выдохнул, закончив, откинувшись на спинку стула. Он поднял очки к себе на лоб и устало потер глаза.
— Право слово, очень интересный случай… — пробормотал он, раздумывая над чем-то.
— Все настолько плохо? — дрожащим голосом спросил я, внутренне готовясь к самому худшему.
— Нет, что вы! Боже упаси! Вы будете жить, любить и наслаждаться всем вокруг в тех же самых красках, что и раньше. Просто мне впервые приходится сталкиваться со столь разнообразной гаммой видений и галлюцинаций…
— То есть я все-таки псих? — обреченно спросил я.
— Нет, Александр Сергеевич Дворкин, вы не псих! Это болезнь называется немного по-другому…Вы просто немного переутомились, распереживались, что дало толчок к проявления… ээ… некоторых особенностей вашего организма. Вы, как натура чувствующая, писательская, слишком близко все принимаете к сердце и в итоге у вас появилось нечто, очень похожее не нервный срыв, который порой вызывает приступы галлюцинации и шизофрении…
— Все-таки псих… — обреченно опустил голову я.
— Что вы! Психи лежат в специальных палатах под строгим контролем и наблюдением. Вы всего лишь слишком ранимый человек. Мы с вами попьем недолго хорошие таблеточки, и у вас все наладится… — доктор с улыбкой протянул мне пачку каких-то желтеньких таблеток, похожих на Аскорбинку. Утром и вечером, два раза в день после еды! — с улыбкой проговорил психолог.
— Да, конечно… — растерялся я. — Сколько я вам должен?
— Молодой человек, придете через неделю на прием, там и посчитаемся! — доктор тяжело встал со своего места, провожая меня до двери. Во вспотевшей ладошке я нервно сжимал пластинку таблеток.
— До свидания! — улыбнулся он мне напоследок и в его улыбке я неожиданно для самого себя рассмотрел хищный оскал деда из своего видения в зеркале. Помотал головой, отгоняя прочь наваждение. — Вам плохо, мой дорогой? — рука, взявшая меня под локоть была старческой и уродливой, покрытой сморщенной кожей и почти черными венами. Я отшатнулся, вырвав локоть из цепких пальцев.
— Точно все нормально? — поинтересовался доктор, ставший снова самым обычным жизнерадостным толстячком.
— Да, все отлично, — нервно сглотнул я, пятясь к двери. К черту после обеда! Таблетки надо принимать уже сейчас! Вылетел пулей из кабинета, задев плечом какого-то крепыша в кожаной куртке. Мимоходом извинился и уже на ступеньках сумел совладать с собой. Быстро достал таблетки и проглотил, не запивая. По лицу колотил холодный дождь. Пора домой.