— Саш, — начала она, — если позволишь себя так называть. Я согласно кивнул. Проще делать общее дело, когда перешел на «ты», — как я поняла, Вышицкий остался жить в Зазеркалье только потому, что в момент похорон все зеркала в его доме были не занавешены? — уточнила Красовская.
Я согласно кивнул, начиная понимать к чему она клонит. Как же мне не пришла эта простая мысль в голову раньше!
— А значит в этот момент, он наиболее уязвим. Если ты сможешь попасть снова к нему в воспоминание и уничтожить то зеркало, в которое он заточил свою душу, то и никакого обмена не будет. Ты снова окажешься в…своем мире, — добавила она, так и не произнеся слово реальность. В голове журналистки никак не укладывалось, что она лишь плод чей-то фантазии и живет в Зазеркалье.
— Эта отличная идея! — обрадовался я. Надо найти лишь только нужную дверь в лабиринте отражений и все! Ты гений, Яночка! — от избытка чувств я схватил ее за плечи и обнял.
В кармане завибрировал телефон. Я отстранился. Мельком глянув на экран. Звонила Светлана. Красовская смутилась, кашлянула и отодвинулась.
— Извини… — пробормотал я, сбрасывая звонок.
— Ничего, мне уже пора, — выдавила журналистка из себя вялую улыбку. — Вот мой телефон, — Красовская положила визитку на стол, усыпанный крошками слоеного теста. — Если понадобится еще какой-нибудь совет, звони.
— Ян… — начал было я, но она уже встала со стула, накидывая на плечи пуховик.
— А… — будто вспомнив о чем-то, журналистка остановилась и положила на стол сто гривен. — Ты же говорил, что без денег вышел на презентацию. Это на такси…
— Постой! — я ухватил ее за руку, но она аккуратно высвободилась.
— Разбогатеешь, отдашь…
— Яна!
— Мне пора, Александр Сергеевич.
Красовская легкой походкой вышла из кафешки, тут же поймав такси. Машина взвизгнула тормозами и исчезла за поворотом, укатив в сторону Гвардейцев Широнинцев. Я сел на место, положив деньги в карман, уставившись бессмысленным взглядом в окно. Надо было ехать домой. Только где он теперь, мой дом? Где моя семья? Где жена? Что делать, если не знаешь куда ехать?
Телефон зазвонил снова. На другом конце провода была Светлана, точнее ее отражение.
— Слушаю, — усталым голосом проговорил я.
— И где мы ходим? Ты вообще на часы смотришь? — послышался из трубки рассерженный голос.
— Скоро буду, — коротко бросил я, — Свет…
— Чего тебе, Дворкин?
— А где мы живем?
— Ты что пьян? — изумилась Светка. — Забыл, как строили на Павловом поле наш особняк? Между прочим там были и наши с мамой сбережения…И немаленькие!
— Спасибо, — и положил трубку, нажав отбой, не став дослушивать заезженную судя по всему пластинку жены.
Вышел на улицу, вдохнув колючий холодный воздух. Начало подмораживать. Вот и хорошо! А то надоела эта слякоть. Закурил, наслаждаясь толикой свободы. Прохожие глазели на меня, как на инопланетянина.
Такси поймалось быстро. Водитель — не славянского облика мужчина, вел машину молча, и не встревал со своими комментариями, что было удивительно для его профессии и национальности. Я ехал, откинувшись на обшарпанную потертую спинку кресла старенькой «девятки», полуприкрыв глаза, раздумывая над планом Красовской.
В чем-то она была безусловно права. Это, пожалуй, был единственный способ уничтожить Вышицкого, вернуться домой, навсегда забыв этот кошмар. Только пустить меня зеркало обратно в этот лабиринт? И как среди миллионов отражений найти нужное? Решив попробовать это сегодня же, не затягивая, я открыл глаза, поняв, что мы уже сворачиваем к особняку писателя Дворкина.
— Приехали, шеф, — сообщил водитель, останавливая легенду отечественного автопрома у высокого забора из красного кирпича.
— Спасибо, — я сунул ему в ладонь смятую сотенную и вылез из «девятки».
Узкая кованная калитка уже отъехала в сторону. На пороге меня ждал охранник «Кратоса» с помповым ружьем в руках. Он взволнованно что-то затараторил, но я не особо не вникал. Понятно было только, что Светлана Владимировна жутко обеспокоена моим долгим отсутствием, и вся смена получила жуткий нагоняй от хозяйки.
Прошел по узкой дорожке к дому, где на пороге меня уже встречал женсовет в лице жены и ее мамы Эльвиры Олеговны. Они перетаптывались на месте, явно замерзая на посвежевшем воздухе. Лица их ничего хорошего не предвещали, но и уклониться от комитета по торжественной встрече я не мог. Хорошо хоть Мишку не привели с собой.