После такого тюнинга (здесь это слово пока не в ходу) удостоверение на право хранения «спортивной малокалиберной винтовки модель имярек, выглядело, как сущее издевательство над здравым смыслом, однако бледная лиловая печать с надписью «КГБ СССР» заранее отметала любые вопросы. И, тем не менее, брать девайс с собой дядя Костя отсоветовал: «больно уж специфическое оружие получилось, не на каждый день. Да и носить на теле невозможно, проку от него…» И вручил вместо бывшего «ИЖака» «Коровин» – тот самый, добытый нами в «Силикатах», любовно обихоженный «конторскими» мастерами-оружейниками. Я выщелкнул магазин – все шесть патронов на месте.
– Что, внучек, тяжело в деревне без нагана? – ухмыльнулся генерал, видя, с каким трепетом я рассматриваю старого знакомца.
– …и с наганом тоже тяжело. – немедленно отреагировал я. – Николай Рубцов, плавали-знаем.
– Ладно, что с тобой поделаешь… – он порылся в кармане и протянул мне запасной магазин. – По-хорошему, тебя бы посадить куда-нибудь в подвал под тройную охрану и не выпускать…
Это ещё почему? – удивляюсь.
– А сам не догадываешься? Нет, внучек, дело не в Пришельцах, или как их там, «Десантниках». С тем, что у тебя в голове на тему ближайших трёх десятков лет, наших, земных, ты – оружие похлеще водородной бомбы, а я тебя – в совхоз, одного, без присмотра! Точно, как говорили в моё время старики: «Последние времена наступают…»
Я молчал – а что, собственно, тут скажешь?
– Ладно, чего уж теперь… генерал невесело ухмыльнулся и протянул мне магазин. – Ты, внучек, меня не подведи… во всех смыслах. И учти: бумажки к этому стволу нет, если что – постарайся избавиться. Он нигде не запалился, мы проверили – скажешь, там же, в совхозе нашёл, и подготовь заранее схрон, как бы оттуда его и вынул. И, кстати, о схронах… – он сделал паузу. – Не исключено, нам очень скоро понадобится твоя помощь.
– В чём дело? – спрашиваю.
– Потом. Езжай пока, когда придёт время, с тобой свяжутся.
Вот, значит, они и связались. Наша задача, разъяснённая мне только что по телефону («аппарат с шифрованием, можно говорить не опасаясь», пояснила кубинка) заключается в пополнении денежных резервов группы перед предстоящей операцией против Пришельцев. «Мы, как ты помнишь, действуем неофициально – пояснил он, – доступ к фондам, тем более, внутри СССР, у меня ограничен, да и светиться лишний раз неохота. А там солидные деньги лежат, без всякой пользы – ворованные, заметь, деньги, самой судьбой для благого дела предназначенные. И надо бы поскорее их на это дело пустить, как считаешь, племяш?..»
Надо – так надо, разве ж я против? Намеченная к изъятию захоронка где-то в Мытищах – туда-то я сейчас и направляюсь, влекомый легендой советского автопрома с внебрачной дочерью Команданте Че за рулём. Между прочим – не приведи Господь, пошутить, или хотя бы заговорить при Кармен на эту тему. Голову оторвёт, и скажет, что так и было.
1979 г., июнь,
г. Мытищи.
День с прибылями
В Мытищах я бывал в «прошлой жизни» довольно часто, – и хорошо запомнил ощущение уныния и тоски, исходящие от улочек, застроенных потемневшими от времени частными домишками, двух-и трёх этажными кирпичными и деревянными строениями, покрытыми облупившейся штукатуркой. Большинство выглядело так, словно возведено было ещё при царе Горохе – подозреваю, тут я недалеко отошёл от истины. Нужный нам дом (за три квартала Карменсита оставила машину возле магазина «Рыба», и мы пошли пешком) оказался и вовсе бараком – первый этаж бревенчатый, второй обшит досками, с единственным на весь фасад подъездом. Такие строили и до и сразу после войны – практически без фундаментов, с удобствами на улице и спартанской коридорной планировкой, при которой на все квартиры на этаже приходилось две кухни и столько же ванных комнат. Трудно поверить, но ещё в середине нулевых в таких бараках ещё жили люди.