— Компьютеры сегодня творят чудеса, — сказал Витя в ответ на мой взгляд. — Могу облачить тебя хоть в королевскую мантию, хоть в шапку
Мономаха. А ты, помнится, говорил, будто здесь не в ходу кибернетика.
— Гак и есть, — сказал Самед Асланович, — это сделано в Москве.
Он говорил с таким ностальгическим чувством, что даже Солонин, видевший его впервые, почувствовал, как ему здесь неуютно. Как ему хочется назад, с родины исторической на родину малую.
Возможно, он тащится от русских девушек, но ему запрещают на них жениться. Он себе не принадлежит. Он должен беречь чистоту своего древнего рода, хотя древность эта весьма сомнительна, положил ей начало бывший генерал КГБ.
Думаю, московские красавицы с их шейпингом и бодибилдингом не очень-то зарились на него, рыхлого и женоподобного, пусть даже у него и была перспектива сесть на азербайджанский трон.
— Итак, я — Майкл Кэрриган, полномочный представитель и член совета директоров концерна «Галф»? — спросил Солонин. — А если проверят?
— Кто тут станет проверять? — грустно усмехнулся Самед, который вызывал у меня все большую симпатию, отчего не хотелось называть его по отчеству. — Пока что вам, представителям мирового бизнеса, здесь смотрят в рот. Отчего, я полагаю, сюда скоро устремятся, если уже не устремились, многочисленные проходимцы. Ну разоблачат, но только как самозванца, авантюриста, но не как секретного агента... А за это время, полагаю, вы успеете сделать наши дела.
— Освободить вашего родственника? — спросил Солонин. — Или что-то еще? Есть ведь что- то и более важное, я прав?
Самед помедлил. Потом покачал головой и занялся своими четками. По-моему, Витя тоже заметил пристрастие нашего гостя к этому культовому предмету, и это начало его забавлять.
— Хорошо. Скажу как есть, — произнес Самед со вздохом. — Есть приз в сто миллиардов долларов. И даже больше. К нему рванулись едва не все великие державы. Россия немного задержалась на старте. То ли развязался шнурок, то ли полагала, будто во имя нашей прежней дружбы мой троюродный дядя сам преподнесет Баку «а блюдечке с голубой каемочкой вашему Президенту. Увы, все обстоит не так. У России очень много врагов. И могущественных. И прежде всего — Рагим Мансуров...
— А вы, наблюдая за этой гонкой, за кого болеете? — спросил Солонин.
— За Россию, — сказал Самед. — Иначе меня бы здесь не было. Иначе я бы с вами об этом не разговаривал.
Мы с Витей задумались.
— Значит, похищение вашего родственника — только повод? — спросил я. — Мой друг прав?
— Еще скажите, что я это похищение сам организовал, — иронично улыбнулся Самед, — чтобы силком втянуть вашу страну в эту гонку. Россия слишком долго запрягала, пока другие не зевали, — жестко закончил он, и его глаза блеснули.
А он не такой уж теленок, отнюдь не маменькин сынок, подумал я. С ним надо держать ухо востро. Поди знай, какую интригу этот мальчуган затеял. И лучше исходить из того, что им на самом деле движет.
Солонин медленно и элегантно, будто танцуя, расхаживал по комнате. Самед наблюдал за ним, возможно любуясь.
Я, чтобы не терять времени, раскрыл свою ксиву. Итак, Фернан Косецки. Просим любить и жаловать — гражданин Германии. У меня всегда были пятерки по немецкому. Те, кто готовил эти бумаги, наверняка все учли. Еще один вопрос: откуда они это знают? Этот малыш вызывал у меня все большее уважение и интерес.
— Я должен быть при господине Кэрригане неотлучно или могу время от времени заниматься своими делами? — спросил я.
Мне начинало казаться, что проблема поиска троюродного братца интересует Самеда уже не так, как раньше.
— Безусловно, поиск тех, кто похитил Алекпера никто не отменял, — сказал Самед. — Это дело у Президента на контроле. Благополучно проведя розыск, вы окажете услугу не только Азербайджану, но и своей стране.
— Одно другому не мешает, — согласился Солонин, глядя на меня.
— Я буду работать под твоим прикрытием, ты — под моим, — кивнул я. — Интересно, кто все это придумал.
И мы оба посмотрели на Самеда, меланхолично перебирающего четки. Он, казалось, вопроса не слышал, думал о чем-то своем.
— Можете не беспокоиться. Повторяю еще раз: это согласовано на самом верху. В том числе поиск архива Грозненского нефтяного института, что очень важно и можно доверить только таким, как вы, — сказал после довольно продолжительной паузы Самед.
— Вы остаетесь здесь или уезжаете? — спросил я.
— Я возвращаюсь в Москву, — ответил он.