— Послушай, Алик, — лениво сказал лежащий рядом второй охранник по имени Серега. — А если мы привезем к тебе сюда твою мадам? Говорят, она старше тебя, это правда?
Алекпер промолчал. Ведь привезут! Похитят нагло, грубо, схватят, изломают, засунут в багажник... А у нее больное сердце, она не выдержит...
— Тогда и разговора не будет, — ответил Алекпер.
— А его и сейчас нет, — приподнялся на локте другой охранник — Андрей. — А это ты, Серега, придумал самое то. Привезем ее сюда, раз такая любовь... Ты хоть ее видел?
— Видел, — зевнул Серега. — Актриса. На афишах видел. Фигура что надо. Как она в деле, а? — ткнул он в бок Алекпера. — Груди-то, сиськи, прямо колышутся, а? Тот старичок се, ну из министерства, не тянет, поди? Знаешь, как у нас говорят: на такой батон твой ножичек маловат будет. Я не про тебя, твой в самый раз, я про ее мужа.
— Перестань, — сказал ему Андрей. — Значит, Алик, не желаешь? Ну как желаешь. Только счетчик-то стучит. Сколько нам еще на уговоры осталось?
— Четыре дня, — ответил Серега, переворачиваясь на спину.
Местные уже перестали удивляться этим загадочным русским, загорающим втроем с утра до вечера. Если бы не требовали себе каждый вечер по новой девушке, можно было бы подумать, что это трое голубых, в своем роде любовный треугольник, в котором двое светловолосых спорят из-за третьего, черноголового, которому здешние втайне сочувствовали. Но даже самые любопытные не старались к ним приблизиться, зная их свирепый нрав, и только гадали, о чем они постоянно говорят, в чем убеждают симпатичного и такого грустного парня с темными курчавыми волосами.
— Четыре... — повторил Андрей. — Слушай, Алик, расскажи-ка про своего отца. Я про него много слышал, мол, порядок вместе с Андроповым наведет. Не навел. Не дали. А теперь и в своем Азербайджане навести не может. Эти армяшки гоняли вас по Карабаху как хотели... Сам там бывал?
— Нет, — покачал головой Алекпер.
— Ну да, сын Президента, — вздохнул Сере- га. — Был бы у меня папаша Президент...
— Тогда бы вы поменялись местами, — засмеялся Андрей.— Он бы твои жилы на палец наматывал.
— А ведь придется, — отозвался Серега. — Отведем тебя в горы, там у нас домина стоит. Как раз для таких дел. Там тебя никто не услышит, ори не ори... Там испанский сапог у нас. Слыхал про такой? Самое то для таких, как ты. Вот через пару дней и займемся тобой. Посидим с тобой напоследок в ресторанчике, выпьем текилы, споем, спляшем, а наутро отвезем тебя на «чероки» в эту хижину. Там воздух знаешь какой? Тишина.
— Вы мне еще не сказали, на кого работаете, — глухо произнес Алекпер.
— Да тебе какая разница? — хмыкнул Сере- га. — На кого надо, на того и работаем.
— Если честно, мы сами не знаем... — сказал Андрей. — Иной раз голова кругом, как представишь. Думаешь, ну все, это и есть твой хозяин, а он — нет, сам перед кем-то спину гнет, окурки убирает. Так что лучше не задумываться. Ну чем тебе здесь плохо, не понимаю. Съездил за счет фирмы туда, куда мечтал. Отдохнул, понимаешь, набрался сил, как в пионерском лагере. Но ведь за это платить надо.
— Я могу вам соврать, — сказал Алекпер. — Совру, мы вернемся, и отец обеспечит мне такую охрану, что никто близко не подойдет. Так что вам мое слово? Что вам мое согласие?
— Опять ты об этом, — сокрушался Серега. — Ну сколько тебе объяснять? Папаша тебе — охрану, а мы ему — народное возмущение, переходящее в дворцовый переворот. Не знаешь, как это делается?
— А что, вы уже это делали? — спросил Алекпер.
Охранники усмехнулись.
— Да не мы, конечно... Думаешь, трудно найти майора или полковника, которого наградами обошли? Не мы, мы — тьфу! Никто! Но есть другие, которых мы никогда в глаза не видели, хотя их приказы исполняем. — Серега подмигнул Андрею. — Вот и дадут они приказ наступление в Карабахе возобновить. Армяшки так и просят подбросить им танков. Кто имеет деньги, тот и делает политику. Неужели папочка не объяснял?
К ним приближалась девушка лет четырнадцати-пятнадцати, восторженно глядя на Сергея.
— Сырожа... — сказала она негромко. — Ты вчера обещал...
— Ну раз обещал, стало быть, сделаю. Знакомьтесь, Кончита.