— Пока, Олежка, не подпишешь годовой баланс, я отчитываться перед тобой не буду, — спокойно и снова став трезвым, ответил Гоша. — Кому загнал, кому продал — не твоего ума дело.
— Твой баланс, твой, — сказал Томилин. — А все-таки так с друзьями не поступают.
— Детский сад... — ухмыльнулся Русый-старший, толкнув локтем задремавшего младшего брата. — Слыхал? Вот ты мне тоже говорил: так с родными братьями нельзя... А отделяться от старшего брата можно?
— Вот-вот, — закивал Гоша. — Учись, Олежка, пока мы живы... Ну давай еще по одной, потом разберемся.
Выпили. Томилин не допил, и Гоша неодобрительно посмотрел на него.
— Значит, сейчас все дружно — в сауну! — скомандовал Гоша. — С обслуживающим персоналом. Тайский массаж. Не пробовали еще? Рекомендую... Но сначала вы мне, братики, отчитайтесь по Баку. Насчет того, что случилось в Акапулько, я все понял. Прокольчик. Но дело поправимое. Я вот думаю: этот Ибрагим не подведет? По-моему, он меня правильно понял. И с сынком этим все будет как надо.
— Будут штурмовать посольство? — спросил Русый-младший.
— Зачем? — сказал его брат. — Просто заберут его оттуда. Документы у них есть — взяли у этих, которых захватили. Переоденутся, побреются...
— Надо спешить, — сказал Гоша. — А то восстановят связь, узнают, кто есть кто... Придется сынка мочить. А не хотелось бы.
— Ибрагим свое дело знает, — уверил его Русый-старший.
— Ты, Костюха, мне такие же слова и про Серегу с Андреем говорил, — перебил его Гоша. — Мол, комар носа не подточит.
— Нажрались, сукины дети, — проворчал Костя, — расслабились. Думали, оттуда убежать невозможно. Есть еще вариант. Запасной. Мы с Лехой, — он опять потормошил засыпающего братца, — его хотели предложить. Там у этого сынка баба в Баку. Мы видели ее на приеме, хороша, сука, хотя уже за сорок. Артистка тамошняя. Так этот Алекпер, ну этот, сынок президентский, от нее без ума. Совсем крыша поехала. Серега рассказывал: здоровый мужик, а слезы по ней лил и стихи тайком писал. На русском языке, представляешь? Утопиться из-за нее хотел.
— Нехорошо, — сурово сказал Гоша. — Ну взяли в заложники и взяли, а зачем измываться теперь?
— Так мы подумали, может, ее взять? Отпустить этого малахольного к папе, а ее взять и предупредить: мол, слово скажешь...
— А зачем он нам? — скривился Леха, продрав глаза. — Мочить — и все дела!
Гоша налил себе коньяка и выпил, уже никого не приглашая.
— Просто-то как, — сказал он. — Замочить президентского сынка! А последствия за тебя дядя будет считать? Если уж знают, кто похитил, будут знать и кто замочил. И что папаша сделает, представляешь? России — полный поворот кругом. А мы о ней должны думать, о матушке. И о себе немного. К тому же он — председатель международного консорциума! Кого на его место поставят, не догадываешься? Другого сынка. Или племянника. Их там до черта. И наверняка заклятого врага России. Нужно нам это на переживаемом этапе? Я тебя спрашиваю?
Леха что-то пробубнил в ответ. Вроде согласился, но как-то без энтузиазма.
— Мне нужно, чтобы свою паршивую нефть они через мои трубы погнали, — склонился через стол к братьям Гоша. — Вот Олежка ноет, будто я приписал ему какие-то тонны, извелся весь, будто я его уже по миру пустил, а того не понимает, что я решаю стратегическую задачу. Как обустроить Россию, ставшую мне вместо матери, когда я вышел на свободу. Так вот этому щелкунчику, что из Акапулько сбежал, надо дать понять: бабу его в порошок сотрем, если соглашения не подпишет, или армяшкам танки дадим, как того они просят. Мы ведь общими усилиями их придержали, когда они на Баку поперли, а сейчас никого держать не будем. Поэтому мне ваш вариант с этой актрисочкой нравится. Всецело одобряю и поддерживаю. И более того — готов раскошелиться. Но! — Он поднял вверх указательный палец. — Нравится ваш вариант, но как запасной.
— Неужели снова сможешь затеять войну в Карабахе? — с сомнением спросил Костя Русый.
— Да хоть сейчас! У меня в Сибири целый завод танковый, девать их некуда, все окрестные леса забиты. Армяшки, чечены, абхазы да грузины так и вьются вокруг. А люди там пятый месяц без зарплаты сидят. Я им говорю: спокойно, квоту вам всегда выбью, если по моей команде забастовку начнете. Продам пару сотен Карабаху, полсотни в кредит абхазам... И куда они после этого нефть погонят?
— Силен! — восхитился Костя. — Прямо выдающийся государственный деятель и видный военачальник. Откуда что берется.
— Но я крови не хочу. — Гоша прижал руки к груди. — Пусть наши мальчики больше не гибнут за чуждые им интересы. Так вот мне ваш вариант, говорил уже, нравится. Сказали бы раньше, как он сопли распускает по этой бабе, давно бы дело сделали... А где, кстати, Серега? Почему его не вижу? Хочу полюбоваться на его загар мексиканский. Что он прячется от меня? Скажи ему, Костя, пусть придет ко мне, не трону. Только в глаза его бесстыжие посмотрю. И на загар. Может, сам на все плюну и в Акапулько махну... Я чего не так сказал?