Он-то давно уже к этому привык, а Келли немного нервничала, переходя от одной группки гостей к другой, с Мэттом или без него. К вящему ее удивлению, вскоре она почувствовала себя очень комфортно с новыми знакомыми. Она не делала покупок в фешенебельном магазине Сакса и не входила ни в один из элитарных клубов, но ее отличала образованность, к тому же она обнаружила у себя талант к адаптации. Мисси похвалила бы ее!
Наконец Мэтт решил дать ей отдохнуть.
— Ты ведешь себя очень естественно, крошка, — отметил он, беря ее руку в свою и ведя к двери. — Ты всех покорила.
— После шампанского я стала более раскованной, — согласилась она, улыбаясь двум женщинам, с которыми только что познакомилась. — Теперь я знаю, как чувствует себя Золушка, знакомясь с семьей принца.
Вместо ответа Мэтт увлек ее за собой на верхнюю палубу — туда, где играл оркестр. Они выбрали скамейку в дальнем конце палубы и сели в тени пароходной трубы. В ярком лунном свете река скользила перед ними подобно расплавленному олову. И лишь несколько звезд взирали на них с неба.
— Держу пари, ты устроил и это! — Келли показала рукой на роскошную ночь за бортом.
Оркестр начал блюз, и Келли захотелось танцевать. Она допила шампанское, поставила бокал и прильнула к Мэтту. Ночной ветерок холодил ее обнаженные руки и спину. Мэтт быстро обнял ее и прижал к груди.
— Скажи мне правду, — потребовал он, поставив ноги на поручни, — тебе нравится бал? Келли секунду помедлила с ответом.
— Он оказался не таким страшным, как я думала. Великое множество шумных людей.
Мэтт рассмеялся, прижав лицо к ее волосам, и принялся растирать ее руки в своих теплых ладонях. На мгновение Келли испугалась, что чудесный сон кончится, но ей было так хорошо, что она успокоилась.
— Ты часто бываешь на многолюдных сборищах? — поинтересовалась она.
— Насколько это возможно, я избегаю их. Она не смогла сдержаться:
— Могу констатировать, что у тебя хорошая работа.
— Бурная, — возразил он веселым голосом. — Недавно я присутствовал на присуждении премий. Там я сидел рядом с Ракель Вэлч — ни больше, ни меньше. Так на следующей неделе каждый встречный и поперечный утверждал, что у нее будет от меня ребенок.
Келли засмеялась:
— Вот здорово — ее рыжие волосы и твои зеленые глаза. И как вы его назовете?
— Да-а, тебе палец в рот не клади!
Она повернулась, увидела морщинки у его глаз, ямочки на щеках и белозубую улыбку. И засмеялась в ответ.
— Отчего ты так развеселилась? — спросил он.
— Не знаю, — ответила Келли, поднимая голову, чтобы видеть блеск его зубов. Он был невероятно привлекателен в призрачном лунном свете, и Келли была счастлива, что сидит рядом с ним. — Я не пила столько шампанского со времени моей свадьбы. Боюсь, что наделаю глупостей.
— Ноги еще держат тебя, — подбодрил ее Мэтт с благодарной улыбкой. — Хотел бы я увидеть, как ты делаешь глупости.
— Мистер Хеннеси! — Перед ними возникла запыхавшаяся юная женщина в мерцающем серебряном платье. Было очевидно, что краска на платье напылена. Келли удивленно подняла брови: сама она выглядела бы смехотворно в подобном туалете. Еще нелепее для нее было бы покрасить волосы в тот же цвет, что избрала для себя незнакомка. Келли широко улыбнулась, приветствуя молодую женщину, однако та сразу погасла.
— Да? — выпрямился Мэтт. И Келли в очередной раз изумилась тому, как быстро он вернулся в свой сценический образ. Мгновенно напрягся и за какие-то доли секунды стал тем, кого она не знала.
— Скоро начнется фильм, — выдохнула женщина, словно только что пробежала Бостонский марафон.
На лице Мэтта вспыхнула улыбка, казалось предназначенная только ей одной, а затем он опять повернулся к Келли:
— Пошли, старушка, надо отрабатывать угощение. Он помог ей встать, но палуба закачалась у нее под ногами сильнее, чем прежде.
Кинозвезд окружало море шампанского. Келли подумала, что ее печень не выдержала бы такого образа жизни. Под руку с Мэттом она вошла в зал, отделанный красным бархатом, и восторженно улыбнулась, когда все стоя зааплодировали им. Драгоценные камни сверкали в желтом свете, имитирующем газовый, набриолиненные головы кивали и улыбались, когда они с Мэттом проходили мимо. Мэтт подвел ее к креслу и поцеловал, прежде чем оставить одну. Он поднялся на сцену для краткого выступления, предваряющего премьеру фильма.
— Я привез сюда Келли, чтобы представить ее вам, — обратился он к зрителям, засунув руки в карманы брюк и демонстрируя свое всем известное пренебрежение светскими условностями. — Но, похоже, она не разделяет моей потребности во внимании публики.
Келли кивнула ему с выражением «ты опять за свое» и вежливо улыбнулась. Все вокруг зашептались. Ее поразило, что те же самые люди, которые завтра не узнают ее в продуктовом магазине, сегодня заискивают перед ней, словно она принцесса, — лишь из-за того, что она пришла сюда с Мэттом.
— Келли взяла на себя труд стать моим гидом по Сент-Луису, — продолжал Мэтт, и выражение лица у него было точь-в-точь как на той фотографии в газете. — Я вынужден признаться во всеуслышание, что, пока не встретил ее, я не представлял себе, что за чудесное место ваш Сент-Луис. Она по праву гордится этим городом. Здесь я замечательно провел время и был бы счастлив, если бы получил возможность повернуть его вспять.
Аудитория была в восторге — так, словно Мэтт пригласил их всех к себе в гости.
Келли не знала, когда она попадет домой. Судно причалило, но вечеринка продолжалась. Лишь оркестры сменились. После фильма и обеда начались танцы, и Келли пришлось порядком поволноваться: у нее оставалось мало шансов потанцевать с Мэттом. Он, разумеется, пользовался большим успехом, а когда вернулся к ней с двумя бокалами пунша, то разговорился с весьма известным адвокатом по разводам, запретив Келли танцевать с кем бы то ни было.
И вот наконец настала очередь Келли. Мэтт оказался непревзойденным танцором. Келли знала, что не следует удивляться этому, но все равно была поражена. Она не встречала мужчины, который мог бы танцевать с подобной грацией, без видимых усилий. И это доставляло ей удовольствие. В детстве Келли наивно полагала, что Фред Астор — инопланетянин, поскольку никто не мог отплясывать чечетку, как он. Если это на самом деле так, Мэтт родом с той же планеты.
Люди, собравшиеся в бальном зале, расступились, давая простор элегантной танцующей паре — Мэтту и Келли, и у нее перехватило дыхание от волнения и радости.
Во время танца Мэтт, наверное, слишком близко прижимал ее к себе. Ей нравилось, как он поглаживает ее талию своими чуть шероховатыми пальцами. Нравилось прижиматься щекой к его груди, ее сводил с ума хмельной аромат его одеколона.
Когда же музыканты перестали играть, Келли дорого дала бы за то, чтобы они заиграли снова. Может, это от шампанского у нее было такое приподнятое настроение, но ей подумалось, что Элиза Дулитл наверняка чувствовала себя так же. После вечера, проведенного в объятиях Мэтта, Келли не могла думать ни о чем другом.
Они попрощались с гостями и отбыли в оставленном для них лимузине киномагната — усталые и довольные. Мэтт обнимал Келли, и они вместе напевали мелодии, под которые только что танцевали.
Келли не сомневалась, что переживает счастливейший момент в своей жизни.
— Я не отпущу мою Келли, — сказал Мэтт, когда они добрались до ее дома. А машина и здесь переночует.
Встав на тротуар, Келли не торопясь вдохнула ночной воздух, чтобы привести в порядок свои чувства. От выпитого шампанского звенело во всем теле.
— Лучше не оставлять машину у моего дома, — заметила она.
— Им и так все известно, — улыбнулся Мэтт, беря ее сумочку, чтобы вытащить ключ. — Великое дело для имиджа: Мэтт Хеннеси будет спать на твоем ложе.
— Ты просишь чудовищно много, — укорила она.
Их голоса разбудили нескольких птиц, обрушивших на них все свое негодование. Мэтт отпер дверь и увлек Келли за собой.