Слова Келли вызвали стремительную реакцию Мэтта. Он резко сел, глаза его горели. Поднял часы, которые лежали возле шезлонга, и, волнуясь, посмотрел на нее:
— Почти половина третьего! Келли не видела его таким с того дня, когда он подъехал к дверям ее дома в роскошном экипаже.
— Хочешь осмотреть Мауи? — спросил он. — Тогда собирайся. Мы успеем подняться на вулкан Халеакала к восходу солнца.
— Что?
Мэтт вскочил на ноги, поднимая Келли:
— Такое нельзя пропустить. А потом поедем на север и проведем пару дней в Хане.
— Мэтт…
— Давай, — торопил он, увлекая ее к дому. — Если не поспешишь, мы пропустим удивительное зрелище!
Келли разбудила Мисси и, рассказывая о происходящем, сама уже предвкушала прелесть путешествия. Чем дольше она общалась с Мэттом, тем больше осознавала, какое получает от этого удовольствие. Он первый дал ей настоящий шанс познать жизнь с лучшей стороны.
Хотя близкое общение с ним и не отогнало от нее страх. Порой она вспоминала о Майкле. Такой боли, такого вихря чувств и эмоций с Майклом она не переживала: их любовь всегда оставалась уравновешенной и удобной. Она не преувеличивала, признаваясь Мисси, что боится потерять Мэтта. Это было бы подобно потере самой жизни, а жизнь для Келли становилась все более и более важной и значимой. Разум подсказывал ей отступить, спасаясь в ничего не требующей дружбе с Ричем. Не замахиваться на многое — больше того, на что она имеет право надеяться. Но сердце звало ее любоваться восходом солнца с этим непредсказуемым человеком.
Несколько минут она простояла одна в тишине своей комнаты. В зеркале отразились огромные глаза на измученном лице. Затем, собравшись с силами, надела рюкзак, который помогла ей собрать Мисси, и вышла. Мягкий неумолчный плеск океана снова приветствовал ее.
Глава 12
Келли рассчитывала, что во время прогулки их спутником непременно будет светлый юмор Мэтта. Мэтт заявил, что при его работе подъем перед рассветом обычное дело. Келли же уверяла его прямо в обратном: если бы Богу было угодно, чтобы она вставала до рассвета, он сотворил бы ее с маленькой шахтерской лампой во лбу. Зря она отговаривала Мэтта от поездки на Кауаи, не отговаривала бы — так давно спала бы в своей постели…
Пока они поднимались на давно потухший вулкан Халеакала, из окон машины Келли видела только узкую каменистую дорогу, сворачивающую влево — за невидимый поворот. Мэтт рассказывал интересные факты из местной истории, и его энтузиазм придавал ей бодрости.
Когда они приблизились к вершине, небо начало светлеть. Келли впервые смогла по достоинству оценить притягательность этих мест и высоту, на которую они поднялись. Дорога вилась по спирали вокруг вулкана, возвышавшегося посреди цветущей долины. Келли не видела ничего прекраснее. Они с Мэттом словно попали в другой мир. Лучше того, который оставили внизу. Мэтт показал ей Мауналоа: подобно спящему великану, гора сердито выглядывала из-за облаков. С появлением солнца океан засверкал, как жемчуг.
— Просто невероятно! — выдохнула Келли, силясь охватить взором все сразу.
— Это лишь увертюра, — улыбнулся Мэтт. И оказался прав. Они припарковались у обзорного домика и пошли по краю громадного кратера к самой высокой точке. Там они сели, прижавшись друг к другу, чтобы укрыться от колючего ветра, гуляющего по вершине Халеакала. Похоже на лунный ландшафт, подумала Келли, чуждый и бесплодный. И представила себе многочисленные извержения, в результате которых образовалась такая волнообразная поверхность вулкана.
Келли дрожала от ветра, без устали вспарывающего ее легкий зеленый походный костюм. Мэтт обвил ее руками, крепко прижимая к себе и разделяя с ней молчание. Почему, подумала она, его тепло смущает меня и я чувствую себя так, будто мы — первые, кто созерцает все это? Почему я не хочу разделить это ощущение ни с кем иным, кроме Мэтта?
— Смотри! — прошептал Мэтт. Его голос звучал благоговейно.
На горизонте громоздились величественные перламутровые облака, небо синела все ярче, отражая оттенки облаков и расцвечивая дикую красоту окружающего пейзажа. Келли различала уже не один серый тон старой лавы, но и красновато-коричневый, и розовато-лиловый. Царила тишина.
Но вот появилось солнце, и мир сразу заполыхал красным огнем. Келли разинула рот от удивления, бессознательно пододвигаясь ближе к Мэтту. Она не отрывала взора от потрясающего вида. Солнце пронзило облака и охватило ландшафт огнем, окрашивая все вокруг в цвет крови. Пока Келли с Мэттом наблюдали чудо восхода, мир, объятый солнцем, ожил за несколько минут.
Келли и Мэтт сидели так еще долго. Дневной свет возвратил все краски дня, и Келли разглядела, что дорожки змеятся даже по дну кратера. Но ей по-прежнему казалось, что она на другой планете.
— Ну как? — наконец спросил ее Мэтт. Келли медленно покачала головой, ища подходящие слова. Она чувствовала на себе взгляд Мэтта, полный дружеского тепла. Повернувшись к нему, она лукаво улыбнулась:
— Пожалуй, я не очень жалею, что поднялась в два часа ночи.
Он притворно возмутился:
— Не очень жалеешь? В таком случае я не дам тебе прогуляться по кратеру.
— И будешь прав, что не дашь, — ответила она выразительно.
— Ты хочешь сказать, что не пойдешь со мной по кратеру?!
— Именно так.
— Ты не последуешь за Мэттом Хеннеси, если он попросит тебя пройти с ним через этот кратер?!
— Даже за Мэттом Хеннеси. Брови его поднялись:
— Я могу спросить первую встречную женщину, пойдет ли она со мной через кратер, и она не станет колебаться.
На лице у Келли появилось напряженное выражение.
— Ты бы хотел, чтобы я упаковала завтрак для вас двоих?
— Она последует за мной куда угодно! Келли наклонила голову, как бы размышляя:
— Значит, мне придется упаковать для вас и обед?
Мэтт сдался первым. Его сердечный смех эхом прокатился в молчании вулкана.
И тут за своей спиной Келли услышала припарковывающуюся машину.
— Ты неисправима, — заключил он, прижимая ее к себе.
— То же самое могу сказать и о тебе, — улыбнулась она. — Вероятно, это отличает нас обоих.
— Меня — точно, — подтвердил он. — Хотя о тебе я думал лучше.
— Просто я оказываю тебе любезность, — возразила она. — Понимая, что борьба благотворна для артистической души.
— Может, поэтому я и нахожу тебя столь неотразимой?
Голос Мэтта звучал мягко, и грудь Келли стеснилась от его слов.
— Лишь твоя мать и я, — констатировала она, глядя на облака и покрываясь испариной от его прикосновений, — можем сказать тебе «нет».
Мэтт взглянул на нее, и внезапно его глаза утратили озорство.
— Сделай мне одолжение, — попросил он. — Не меняйся.
— Это строчка из песни? — Келли сомневалась, что у нее хватит сил посмотреть ему в глаза. То, что казалось ей невозможным, стало почти реальностью. Открылась истинная глубина их чувств друг к другу. В ясном свете дня невозможно было спрятаться от его взгляда, напоминавшего ей о том, что произошло между ними ночью.
— Келли, каждый раз, когда я вижу тебя, — это словно глоток свежего воздуха. Он взял руку Келли.
— Ты — практически единственный человек, кроме моей семьи, который не молится на меня лишь потому, что на меня такой спрос. Ты словно создана для меня, Келли.
Она попыталась улыбнуться:
— Знаю.
— Извините…
Вздрогнув от неожиданности, они обернулись. Трое туристов — пара средних лет с дочерью, — раскрыв рты, стояли за ними. Мать взяла на себя роль интервьюера.
— Вы не Мэтт Хеннеси?
Впервые с тех пор, как Келли знала его, Мэтту не удалось войти в роль.
— Нет, — уныло возразил он. — Если бы я им был, я сидел бы за рулем «порше», а не джипа.
Все трое воззрились на него с недоверием. Снова заговорила дама.
— Да, — согласилась она, продолжая пялиться на Мэтта. — Вы не он. Но на первый взгляд вы очень похожи на него.
— О нет, — разуверила ее Келли, критически оглядев Мэтта. — Мэтт Хеннеси красивее. И Глаза у него глубже — в них больше духовности, вы согласны? И ростом он выше. К тому же более крепкого телосложения.