— Возбуждено уголовное дело, проводится расследование. А поскольку потерпевший не так давно работал в вашем кооперативе, мы решили с вами побеседовать. — Андрей говорил вполне доброжелательно, но в то же время не сводил с Лекаря изучающего взгляда. — В частности, нас интересует, как Илья Семенович попал к вам, чем занимался и почему вы так быстро с ним расстались.
Геннадий Арнольдович неподвижно уставился на капитана, пытаясь понять, куда тот клонит.
— Минутку… Значит, так. Пришел он к нам по объявлению, проработал что-то около двух месяцев, после чего мы расторгли с ним трудовой договор по обоюдному согласию сторон. Больше я его в глаза не видел. — В голосе Лекаря Андрею почудилось какое-то напряжение.
— А как вы его можете охарактеризовать? Все-таки, два месяца — достаточный срок, чтобы составить мнение о человеке.
— Знаете, о покойниках или говорят хорошо, или не говорят ничего, — нахмурился Лекарь. — Не сочтите за нежелание помочь следствию, но я затрудняюсь ответить на ваш вопрос. Хотя бы потому, что абсолютно не интересовался личной жизнью Ильи Семеновича. А как работник он нам не подошел.
— Что, совал нос не в свои дела? — невинно спросил Кондрашов, убедившись, что Геннадий Арнольдович совладал со «стартовым волнением» и теперь держится демонстративно спокойно.
Покраснев от раздражения, председатель правления кооператива закусил губу.
— Деятельность «Портретиста» регламентируется Уставом. Кроме того, ежеквартально нас проверяет райфинотдел. Или, может, вы лично меня в чем-то подозреваете?
— С чего вы взяли?
— Послушайте, я не мальчик, — набычился Лекарь. — И ваш провокационный приход без внимания не оставлю. А сейчас, извините, я занят.
— Ну что ж, будем считать, что разговор у нас не получился, — насмешливо произнес Андрей. — Возможно мы еще встретимся в другой обстановке.
— Если понадобится заказать цветной фотопортрет — милости просим, — дерзко ответил Лекарь…
Было уже поздновато — жена начнет чинить «разборку» — но Кондрашов возвратился в управление, чтобы на сон грядущий еще раз перечитать материалы по делу Опарина. Капитан остро ощущал дефицит свежих мыслей — визиты на ватную фабрику и в зональное управление не внесли в дело ясности, а только добавили туманных догадок и предположений. И даже председатель правления кооператива, несмотря на эффект неожиданности, не стал виниться в грехах, реальных или мнимых. Такой финал дня для капитана был равносилен поражению.
«Ничего, отрицательный результат — тоже результат», — утешал себя Андрей.
Проходя узким длинным коридором третьего этажа, на полпути к своему кабинету, Кондрашов обратил внимание на то, что у начальника следственного отдела до сих пор горит свет. Внезапно желтая полоска, пробивавшаяся из-под двери, расширилась, перегородив коридор.
— А вы уверены… — начал чей-то тягучий голос, но его тут же перебил проникновенный баритон Гончаренко:
— Да он это, он!
Завидя Кондрашова, майор выдавил казенную улыбку:
— О! Легок на помине. Заходи, капитан!
— Вычислили? Долго вычисляли? — наигранная раздражительность Андрея имела единственной целью выдержать паузу для визуального ознакомления с вечерним собеседником майора. Им оказался щуплый мужчина лет тридцати пяти с лицом начинающего алкоголика. Казалось, странный визитер минуту назад вылез из-за стола, где с треском забивали «козла», потягивая бочковое пиво.
— Рассказывай, как успехи. Впрочем, не надо, вижу по твоей унылой физиономии: свидетели не колются, улик нет, обвинять некого. — Гончаренко слегка ерничал, выжидающе поглядывая на «алкоголика», словно говоря: «Ну, милок, не подведи!».
— Дело, Олег Сергеевич, сложное, — серьезно кивнул Андрей, устраиваясь поудобнее на жестком стуле для посетителей. — Иначе мне бы его не поручили.
— И шитое белыми нитками. Сверху донизу, — запальчиво подхватил Гончаренко. — Что и подтверждает загадочное самоубийство Опарина. Чего он добивался?
«Куда подевался твой менторский тон, коллега?» — подумал Кондрашов, но вслух лишь заметил:
— Чтобы ты получил выговор по служебной линии за неправильные методы ведения следствия.
— В точку! — не замечая скрытой иронии, хахакнул майор. — Именно за неправильные методы! Усекаешь, к чему я клоню?
— Нет.
— Ладно. Тогда давай по порядку. Это, — Гончаренко кивнул в сторону щуплого, — Владимир Печенежский, наш сотрудник. Со вчерашнего дня вынужден, бедняга, подрабатывать грузчиком на ватной фабрике.