Он не успел задать вопрос о самочувствии хозяйки — Левыкина резко встала и принесла извинения:
— Я напрасно выпила коньяк. Считай, запила спиртным бероксан. Эти таблетки и без того вызывают боли в сердце... Через минуту все пройдет. Я оставлю тебя ненадолго, Боря.
Имя Рафаэля Эспарзы напугало Левыкину. Призрак колумбийца швырнул ее в прошлое, которое она начала забывать.
Она познакомилась с Эспарзой, когда Юрий Васильевич помогал налаживать работу в Климовске. Она едва могла скрывать беременность под широкой одеждой. Сальваторе представил Рафаэля как своего лучшего друга. Он не делал тайны из того, что по приказу министра обороны осуществляет поставку в страну колумбийского кокаина. Тогда ей показалось, наркоторговец скрыл пренебрежительную улыбку. Одобрил ли он выбор своего кубинского товарища?..
Сейчас имя Рафаэля возродило забытое лицо Сальваторе...
Любовь Юрьевна покусывала костяшки пальцев, найдя временное убежище в ванной комнате. Она сидела на краю джакузи и не могла собраться с мыслями. Только образы перед глазами. Глухонемые люди. Одни улыбаются, другие насмехаются, третьи сочувствуют. Как по ступеням она поднялась к самой вершине, венчающей их отношения с капитаном кубинской армии. А где-то у подножия этой горы — две могилы. Как итог безрассудства, страсти, страха и любви. И серый безмолвный монумент лейтенанта Левыкина, дослужившегося до майора и в конце концов спившегося.
Прошло пять минут, прежде чем Любовь Юрьевна вернулась к гостю.
Романов какое-то время настраивался на разговор, но обстоятельно доложил о беседе с Сальмой Аланиз, не упуская ни одной мелочи.
— Лично я не вижу тут никакой провокации, — после непродолжительного раздумья ответила женщина. — Налицо трагедия. Мне кажется, девочка обозначила свое положение с первых же минут пребывания в плену: что ее не так-то просто унизить, убить в конце концов, что она действительно дочь министра. Может, они с Мариной даже похожи. Моя засранка не раз засветилась по ящику, участвуя в молодежных шоу, стала у сверстниц примером для подражания. В этом плане, я думаю, они не знакомы, согласен?
— Да, — ответил Романов. — Если все так, то как Эспарза отреагировал на это заявление? Если таковое вообще имело место.
— Не знаю... Может статься, ему все равно, — вслух размышляла Левыкина. — А, скорее всего, он понял, что пленница ложью решила облегчить свое положение. Она живет в этом образе и, может быть, даже получает какие-то послабления. Собственно, образ девушки из высшего общества запросто может устроить Эспарзу, привнести в их отношения своеобразный колорит. Они играют, что добавляет колумбийцу что-то освежающее, похожее на родничок.
— Ты начала фантазировать.
— Черт! Мне не до фантазий, Боря. Ты же понимаешь, что эта драма по определению касается меня. Расскажи, как дурочки вроде нашей попадают в рабство.
— Могу объяснить на живом примере. Ночную дискотеку посещает некий Арсен, присматривает жертву, начинает ее обрабатывать. Говорит, что живет в Испании, перебрался туда несколько лет назад, ни о чем не жалеет. В Россию приезжает повидать родственников. Знаком с испанскими воротилами шоу-бизнеса, может устроить на работу. Нужны фотографии, данные о семье, паспорт. Гарантии? То, что он не имеет отношения к фирмам-кидалам. Он за помощь денег не берет. Жертва приходит якобы на собеседование. За свой счет, что немаловажно, покупает билет до Одессы. Там ей колют наркотик и в таком состоянии удерживают до места назначения. Трафик идет через Украину. Торговля людьми поставлена на поток. Бешеные деньги. После торговли оружием и наркотиками — самое прибыльное дело. На живой товар спрос огромный. Русских и украинских девочек хотят видеть у себя и японские якудзы, и колумбийские наркоторговцы, и арабские шейхи. А вообще — это сложный пример.
— В большинстве своем девушки добровольно соглашаются на работу в стрипбарах и прочих заведениях, — продолжила Левыкина, — это я поняла.
— Знаешь, прежде чем ехать к тебе, я сделал запрос на Эспарзу и жду ответа из двух источников — Интерпола и нашего Управления по борьбе с контрабандой и незаконным оборотом наркотиков. Приличная база данных, собранная на известных наркобаронов в том числе спутниками радиоразведки.
— Готовился основательно, — рассеянно заметила министр, занятая своими мыслями.
— Да. Но хорошо, что все хорошо закончилось, — улыбнулся Романов.
— Ты считаешь, что все закончилось хорошо?
— И тебе советую, — суховато произнес генерал. — Извини, что понапрасну тебя побеспокоил.
— Не откланивайся раньше времени, Боря. Ответь, запросы на пропавшую девушку ты делал?
— Завтра утром тебе привезут немного — тысячи, думаю, хватит — фотографий пропавших девиц, — усмехнулся Романов. — За последние полгода.
— Я просмотрю их. И вот еще что: дай мне данные на эту Сальму Аланиз. В какой гостинице, в каком номере она остановилась. И своих людей предупреди, чтобы не дергались и дали мне спокойно поговорить с ней. Не играй в молчанку, Боря, иначе я попрошу об этом Патрушева на завтрашнем кабинете министров. Что ты с этим говном будешь делать? Сколько Сальма запросила за информацию?
— Шестьдесят тысяч долларов, — с неохотой ответил Романов. — Не лезь в это дело, Люба.
— В мое дело, — поправила собеседника Левыкина. — Пусть даже оно краем касается меня. Ты правильно заметил: ты еще в замах, и неизвестно, возглавишь ли в обозримом будущем департамент. Ты с министром разговариваешь, а не с Любкой Брилевой. Торжественно обещаю — я доведу до конца это дело, которое ты ошибочно посчитал успешно завершенным. Нет, твоему директору докучать не стану — он думает так же, как ты. Вы бы забегали у себя на Лубянке, если бы, не дай бог, у Эспарзы оказалась моя дочь. Вы с удовольствием беретесь за громкие дела. Для того чтобы покрасоваться на виду и завершить дело «глухарем».
— Ты говоришь, как депутат от КПРФ.
— Нет, — покачала головой Левыкина. — Как мать.
Левыкина говорила с открытым сердцем, вдвойне искренне потому, что прошлое не давало ей покоя. Она начала забывать его? Скорее, пряталась за временем. Она взяла высоту по имени Марина со второй попытки, первая оказалась трагической. Любовь Юрьевна упала не на мягкие маты, а на жесткий грунт, вскрикнув от страшной боли и потеряв сознание. Несчастье с первенцем проецировалось на драму с незнакомой девушкой. Почему? Потому что переплелось с Сальваторе, с Рафаэлем, с лейтенантом Левыкиным, с ней самой. С генералом Романовым, которому, как гонцу, прибывшему с плохими новостями, стоило самому положить голову на плаху. Сейчас его лицо скрывает маска японского театра кабуки. Он готов, но не решается высказаться откровенно: «Ты прямо умереть готова за безымянную девку!» И продолжить в стиле Сталина: «Дорогая товарищ большевичка, я тебе советую не ставить задачу умереть за кого-либо. Это пустая задача». Но как ему объяснить, что в первую очередь она женщина с хозяйственной сумкой и во вторую — чиновник с портфелем. Что в деловые переговоры вклиниваются дела семейные. Больше того — перевешивают работу. Что она не большевичка, не труженица из далекого прошлого, а нормальный человек. Что она не рассчитывает на орден и думает об этом в напряженном житейском ключе: «Вряд ли сегодня или завтра награду завезут».
Романов сам проложил мостик от настоящего к прошлому и, не зная деталей, упрекает, считая Левыкину счастливой матерью, преуспевающей женщиной, этакой динамо-машиной, испускающей мощные потоки. Он ничего не знает о том, что эта женщина мысленно ворочает тяжелые страницы «Книги мертвых»:
"Я — первый ветерок, мягко дующий над океаном вечности. Я — первый восход. Первый проблеск света".
"Я — первая планка, которую ты сбила!"
Москва слезам не верит...
Левыкина была из категории «помоги себе сам». Но в данный момент она услышала отголоски прошлого. Незнакомая девушка постучала в одну дверь, а открылась совсем другая — за многие тысячи километров от безымянного колумбийского поселка. О чем Любовь Юрьевна и сказала Романову: